Я закурил, лишь только мадемуазель Бреден исчезла в конце коридора. Потом ринулся в секретарскую, где днем безраздельно царствовала мадам Пети, и, перерыв свой зеленый пластмассовый ящик для корреспонденции, нашел в нем продолговатый белый конверт, адресованный «писателю Роберту Миллеру». Выглянув в коридор и убедившись, что мадемуазель не стоит за дверью, готовая уличить меня во вскрытии чужих писем, я разорвал конверт и достал из него тот самый исписанный листок бумаги. Я снова и снова перечитывал его вот уже который день в своей квартире, перекладывая с одного места на другое.

Париж, ноябрь 20… года

Дорогой Роберт Миллер!

Сегодня я провела бессонную ночь, и в этом виноваты Вы. Я только что дочитала Ваш роман «Улыбка женщины». Да что там, я его проглотила! Эта чудесная книга попала ко мне в руки, по-видимому, случайно, в одном маленьком книжном магазине, куда я забежала, удирая, если можно так выразиться, от полицейского. Я хочу сказать, что не искала ее специально. Чтение — не моя страсть, я больше люблю готовить. В нормальном состоянии, я имею в виду. Но Ваша книга меня увлекла, воодушевила, заставила смеяться. Она такая легкая и в то же время мудрая. Короче. Ваш роман сделал меня счастливой в самый несчастный из дней моей жизни. (Страдания любви — мировая скорбь.) И то, что в этот момент я нашла именно эту книгу — или книга нашла меня, — представляется мне чудом.

Это звучит странно, но уже с первого предложения я почувствовала, что Ваш роман будет иметь для меня особое значение. Я не верю в случайность.

Дорогой месье Миллер, пока Вы не успели подумать, что имеете дело с сумасшедшей, спешу Вам кое о чем сообщить.

Ресторан «Время вишен», который Вы с такой любовью описали в своем романе, принадлежит мне. И Ваша Софи — это я. Сходство поразительное, и если Вы посмотрите на фотографию, которую я вложила в конверт, поймете, что я имею в виду. Я не знаю, как так получилось, и поэтому спрашиваю Вас: не встречались ли мы с Вами раньше, хотя это и ускользнуло от моего внимания? Вы успешный английский писатель. Я французская повариха из никому не известного парижского ресторана. Где наши пути могли пересечься?

Вы должны понять, что все эти «совпадения», которые в действительности, быть может, вовсе не совпадения, не дают мне покоя.

Я пишу в надежде получить от Вас хоть какое-то объяснение. К сожалению, у меня нет Вашего адреса, и я вынуждена действовать через издательство. Для меня было бы честью угостить человека, который пишет такие книги и которому я стольким обязана, ужином, приготовленным мною собственноручно, в ресторане «Время вишен».

Из вашей биографической справки (и из Вашего романа) следует, что Вы любите Париж и, вероятно, часто здесь бываете. Мне было бы приятно познакомиться с Вами лично и заодно, быть может, узнать ответы на многие вопросы.

Полагаю, что с тех пор, как вышла Ваша книга, Вы успели получить немало восторженных читательских отзывов и не имеете времени ответить на каждый. Но я не просто читатель, поверьте. Для меня «Улыбка женщины» стала особой книгой, можно сказать, судьбоносной. И я пишу это письмо со смешанным чувством благодарности, восхищения и нетерпеливого любопытства.

Ваш ответ доставил бы мне невероятную радость, и я ничего не желаю больше, как Вашего согласия поужинать со мной во «Времени вишен».

С наилучшими пожеланиями,

Ваша Орели Бреден

P.S. Я впервые пишу автору романа, и не в моих правилах приглашать на ужин незнакомых мужчин. Однако я надеюсь, что мое письмо находится в надежных руках английского джентльмена.

Прочитав это письмо в первый раз, я упал на стул в кабинете мадам Пети и закурил очередную сигарету. Должен признаться, будь я Робертом Миллером, считал бы себя счастливчиком. Я не теряя ни минуты написал бы ответ на это письмо, которое было чем-то гораздо большим, чем обыкновенный читательский отзыв. Я не колеблясь принял бы соблазнительное приглашение прекрасной поварихи на обед вдвоем в ресторане «Время вишен». Однако, к сожалению, я был всего лишь Андре Шабане, ничем не выдающимся редактором, назвавшимся Робертом Миллером. Тем самым великим, жизнерадостным и в то же время мудрым Робертом Миллером, который своей писаниной умел задевать за живое красивых и не слишком счастливых женщин.

Жуя сигарету, я разглядывал вложенную в конверт фотографию. На снимке она была в том самом зеленом платье, — очевидно, ее любимом, — с волосами, свободно падающими на плечи, и влюбленной улыбкой, которая снова предназначалась не мне. Вероятно, тогда она водилась с типом, позже разбившим ее сердце. («Страдания любви — мировая скорбь».) Но, вкладывая этот снимок в конверт, она переадресовала эту улыбку Роберту Миллеру. Знай она, что именно я, а не какой-нибудь английский джентльмен, небрежно засуну фото в свой портфель, не стала бы улыбаться так обворожительно, в этом я был уверен.

Я погасил окурок, бросил его в мусорную корзину и спрятал конверт. Когда я покидал издательство после столь насыщенного событиями рабочего дня, мне навстречу попалась компания о чем-то радостно болтающих уборщиков-филиппинцев, которые каждый вечер наводили порядок в помещении.

— О-о-о! Месье Цабане, всегда так много работайт! — сочувственно закивали они.

Я тоже кивнул, скорее вымученно, чем весело.

Наконец пришло время отправляться домой. Было холодно, однако без дождя. Я шел по улице Бонапарта и размышлял о том, почему мадемуазель Бреден удирала от полиции. С виду она не походила на тех, кто крадет футболки в магазине «Моноприкс». И что значило это ее «если можно так выразиться»? Уж не уклонялась ли владелица ресторана «Время вишен» от уплаты налогов? А может, ей пришлось укрыться в книжном магазине, где, по счастью, оказалась моя книга, потому что этот полицейский и был тот самый ее приятель, с которым она страшно разругалась и который потом ее преследовал? Тут я представил себе здорового как бык парня.

Однако самый важный вопрос я задал себе, лишь открывая кодовый замок на воротах, ведущих на улицу Изящных Искусств, где находилась моя квартира.

Как завоевать сердце женщины, вбившей себе в голову, что она связана узами судьбы с человеком, которым восхищается? С мужчиной, которого — смешно сказать! — не существует? С духом, от скуки вызванным к жизни двумя изобретательными горе-волшебниками, чья профессия — продавать мечты? Я посмеялся бы от души, прочитав о чем-нибудь подобном в романе. Но самому оказаться в положении комического героя вовсе не так весело.

Я толкнул дверь в свою квартиру и включил свет. Все, что мне нужно, — гениальная идея, но у меня ее нет. Одно мне было ясно: Роберт Миллер, этот истинный английский джентльмен со своим дурацким коттеджем и таким неподражаемым юмором, никогда не будет ужинать с Орели Бреден. Если я, не менее обворожительный француз из съемной квартиры на улице Изящных Искусств, сумею достаточно ловко все это устроить.

А уже через несколько минут автоответчик полным укоризны голосом моей мамы требовал, чтобы я подошел к телефону.

— Андре? Миленький, я знаю, что ты уже дома. Почему не звонишь? Ты придешь ко мне пообедать в воскресенье? Ты должен время от времени вспоминать свою мать. Я скучаю. Чем мне заняться? Не могу же я дни напролет читать? — ныла она.