— О-ля-ля, наш «покойник», кажется, заговорил?! Но пока помолчите, месье, мне осталось извлечь из вас еще три осколка. Потерпите, будет больно. Зато потом познакомимся поближе…

Прозвучала резкая команда хирурга, и через мгновение старпом почувствовал, как на его спину опустилась… широкая доска. Сильные руки надавили на плечи, заставив шейные позвонки скрипнуть, — его буквально впечатали в стол. Перед глазами судорожно замелькали картинки последнего боя, после чего сознание в очередной раз покинуло раненого.

* * *

Со дня операции минула примерно неделя. Общее состояние Владимира Боева заметно улучшилось, беспокоило лишь полное онемение в ногах. Но, придя в себя после операции и еще испытывая сильные боли в развороченной осколками и скальпелем спине, он первым делом начал писать письма домой, благо в госпитале ни с бумагой, ни с отправкой почты проблем не было. Заклеивая по два толстых конверта в день, Владимир Васильевич словно брал реванш за годы почти полного молчания. Но когда описывать стало нечего, им завладели мысли о собственной неполноценности. Он потихоньку пытался шевелить ногами, подтягивая их к себе скрученным полотенцем, но… те оставались неподвижными, словно колоды. Врач-ординатор в ответ на его вопросы лишь разводил руками, и старпом решил бороться с недугом своими средствами.

Обзаведясь благодаря навещающим других пациентов родственникам старческой изогнутой клюкой и детской коляской, переделанной кем-то в примитивную бытовую тележку, он настойчиво учился передвигаться самостоятельно. Выкатив тележку из-под кровати крюком палки, переваливался на нее сначала боком, затем, упираясь руками в земляной пол, поворачивался на спину. Отдохнув пару минут, опять же с помощью рук подтягивался, придавая верхней части тела вертикальное положение. Зафиксировавшись на тележке и помогая себе клюкой — то отталкиваясь ею от земли, то цепляясь ее крюком за ножки больничных коек, — Владимир Васильевич начинал свое путешествие под дружные аплодисменты и ободряющие крики соседей по палате.

Убогая коляска натужно скрипела, пот ручьями стекал с лица, но старпом не сдавался — продолжал движение с отчаянностью камикадзе. Первый раз ему удалось преодолеть лишь десяток метров, через неделю он смог добраться до дальней, противоположной стены, а спустя месяц Владимир Васильевич уже довольно свободно путешествовал по всему лазарету, ловко объезжая поддерживающие кровлю столбы, больничные койки и перевязочные столы.

Однажды, вдоволь накатавшись, старпом решил немного отдохнуть на веранде. Там уже сидели двое стариков, которых вынесли в шезлонгах на воздух, чтобы они могли спокойно покурить. Старики, как ни странно, говорили именно о нем.

— Видел, как настырно белый калека осваивает новый способ передвижения? — спросил один из них. — Отрадно, что не потерял интереса к жизни… Видно, очень уж не хочет быть обузой для семьи.

— Да какая у него семья? — проскрипел в ответ второй. — Откуда? Это ж человек из банды Мунги!

— Во-о-он оно что… А как же он здесь оказался?

— В последнем бою получил ранение, вот соратники и доставили его сюда…

— Напрасно. Лучше бы сразу к Аминокану. Здешние врачи, конечно, тоже хороши, но, думаю, только колдун способен поставить беднягу на ноги…

Поначалу невольно подслушанный разговор Боева не особенно заинтересовал: в лазарете постоянно циркулировали слухи о чудесных избавлениях от всевозможных хворей. А вот хирург Джозеф Аллеранту, с которым старпом успел подружиться, напротив, день ото дня становился всё серьезнее.

— Рад бы вас обнадежить, Вадиль, — сказал он вскоре после этого случая, — но пока не могу. Раны затягиваются нормально, а вот вернуть чувствительность ногам по-прежнему не удается. Боюсь, застрявшие в спине осколки, которые мы опасаемся даже трогать, будут досаждать вам и дальше, и какое-то время после выписки придется провести в кресле-каталке…

— Другими словами, я на всю жизнь останусь инвалидом? — внезапно севшим голосом спросил старпом.

— Ну-ну, не стоит себя так настраивать. Раны, подобные вашим, иногда поддаются лечению…

— Но вы же сами говорите, что у меня поврежден нервный узел позвоночника! Сомневаюсь, что возможно восстановить его функции…

— Не скажите, — отвел глаза врач. — В нашей стране, в условиях постоянной, хоть и вялотекущей войны, травмы подобного рода весьма распространены, и, как это ни горько сознавать, их лечением не без успеха занимаются местные колдуны… Мне лично известны несколько случаев необъяснимого выздоровления полностью парализованных людей! Причем все они произошли в селении Матембе…

— Там расположен какой-то госпиталь? Или правительственная больница?

— Ну что вы, в такой-то глуши?! Да там даже школы нет, не то что медицинского учреждения! Нет, нет, все случаи удивительных исцелений связаны исключительно с деятельностью местного колдуна…

— Протекцию не составите? — не без сарказма усмехнулся старпом.

— Вы напрасно иронизируете, Вадиль. Я специально наводил справки о селении Матембе и выяснил, что там и впрямь обосновалась какая-то секта, главный жрец которой умудряется восстанавливать здоровье даже самых безнадежных больных. Причем, судя по свидетельствам очевидцев, с помощью некоего магического кристалла. Передавать досужие разговоры, не убедившись в их достоверности, не мой принцип, но…

— Готов пострадать во благо науки! — перебил Владимир Васильевич, сердце которого забилось в радостной надежде. — Если в Матембе помогут, обязательно вернусь и доложу о всех своих наблюдениях и впечатлениях!

Доктор виновато улыбнулся:

— Боюсь, мой друг, до Матембе вам в вашем состоянии не добраться… Деревня расположена у реки Саби, почти у границы с Замбией. Дорог, в европейском понимании этого слова, там практически нет, зато очень много переправ через бурные реки. Даже здоровому человеку попасть туда непросто…

— Справлюсь! — бодро воскликнул бывший моряк. — Деньги у меня еще остались, местные расценки я знаю… Найму в ближайшей деревне четырех носильщиков, и они меня туда доставят! В один конец точно хватит…

Хирург пристально посмотрел на забинтованного пациента.

— Странный вы народ, русские, — вполголоса пробормотал он. — Я всё же посоветовал бы вам добраться до побережья. Возможно, на каком-нибудь корабле вас пожалеют, приютят и всё-таки доставят домой…

— Вряд ли я своим нынешним состоянием порадую семью… Нет, доктор, у меня только один выход — поправить свое здоровье здесь, в Африке!

Врач, укоризненно вздохнув, поднялся:

— Ну, хорошо, попробую вам помочь. Пока не знаю, как, но постараюсь…

* * *

Прошло еще две недели. Всё это время Владимир Васильевич активно готовился к предстоящему нелегкому путешествию. Его ежедневные тренировки увеличились по продолжительности не менее чем вдвое, а через соседей по палате он даже начал уже договариваться о найме носильщиков. Увы, планы так и остались планами.