— Помедленнее, Джен.

Разумеется, в ответ она налегла на педали. Торопилась на праздник.

Дальше тропинка поворачивала, и до нее уже не доставал свет газовых фонарей парка. Девочка оглянулась на отца. Улыбнулась. Папа тут. Боятся нечего. Она нырнула в темнеющий лес.

Оранжевая пластмассовая тыква на руле велосипеда исчезла из виду.

— Джен.

Тишина.

— Дженни! — Громче.

Полная тишина.

Дэйв встревожился. В голову тут же полезли мысли о чудовищах, бандитах, наркоманах, сексуальных маньяках и бездомных. Неизвестно, сколько их прячется в темноте. Имя им легион.

Он был не в лучшей форме. Слишком много летних вечеров, проведенных в закусочных «Дэйри куин». Да и в супермаркетах «Костко» нужно бывать пореже. «На заметку: притормози, Дэйв». Пыхтя и отдуваясь, он побежал по дорожке.

Пахло землей и гниющими между деревьев листьями. Вода журчала в невидимых жилах. Отовсюду наступали тени, нависала костистая паутина ветвей. Сверху смотрела бледная луна.

— Дженнифер, — снова позвал он. На сей раз строго. Нужно будет поговорить с ней. Для игр есть свое место и время — но только не в темном и опасном лесу. — Дженнифер!

Где-то рядом сновали животные. Шевелились листья. В душу стал заползать страх, но Дэйв ни на секунду не усомнился, что все в порядке. Он найдет ее за следующим поворотом. Им будет о чем рассказать. «Помнишь, тогда в парке…»

За покосившимся штакетником притаились четверо детей — два Человека-паука, один Джейсон,[7]одна фея. Их целью был старый типовой дом в деревенском стиле. Свет внутри не горел. Он там никогда не горел. Лужайку не подстригали уже много лет. Объявление агентства недвижимости «Ремакс» полоскалось на ветру, давно забытое незадачливым риелтором.

Первый Человек-паук: Там их двое живет.

Второй Человек-паук: А я слышал, трое.

Джейсон: Мой папа говорит, что они лесбиянки. Или демократы.

Фея: Это отвратительно.

Джейсон: Страна должна быть сильной. Так говорит мой папа.

Второй Человек-паук: Они ведьмы — вот кто.

Первый Человек-паук: Вампиры.

Джейсон: Они никогда не выходят. У них нет детей. Папа говорит, что у них даже нет машины. Вегетарианские лесбиянские атеисты.

Первый Человек-паук: Нет машины? А что же они едят?

Джейсон: Домашних животных. Помните далматинца Браунов?

Второй Человек-паук: Ты этого не знаешь.

Джейсон: Животных, которых сбивают автомобили. И грибы.

Первый Человек-паук: Давай поломаем их деревья.

Фея: Да им наплевать. Посмотри на двор.

Джейсон: Тогда побьем окна.

Фея: Ты начинаешь психовать, Билли. Опять. Они всего лишь старые дамы.

Второй Человек-паук: Нэн права, приятель. Что они тебе сделали?

Джейсон: Они не такие. Этого хватит.

Фея: Они тебе в бабушки годятся.

Джейсон: Или тебе в матери.

Второй Человек-паук: Какая разница, Билли.

Фея: Я иду туда.

Джейсон: Даже не думай, Нэн.

Фея: Пойду и позвоню в дверь. И поздороваюсь.

Первый Человек-паук: Нет, ты туда не пойдешь.

Фея: Посмотрим.

Второй Человек-паук: Потрясающе! Она идет!

Первый Человек-паук: Нэн, вернись!

Второй Человек-паук: И что теперь?

Джейсон: А ты как думаешь? Она всем расскажет, что мы бабы. Мы должны идти с ней.

Первый Человек-паук: Я туда не пойду.

Джейсон: Баба!

Первый Человек-паук: Возьми свои слова обратно.

Джейсон: Или что?

Второй Человек-паук: Эй, смотрите! Дверь открывается.

Первый Человек-паук: Она машет.

Второй Человек-паук: Отлично, Нэн. Теперь они знают, что мы не прячемся в траве.

Джейсон: Пойдем, парни. Может, у них есть что-нибудь стоящее. Вроде ядовитых яблок.

Первый Человек-паук: Или супчика из глаз.

Второй Человек-паук: Или отбивных из далматинца.

Первый Человек-паук: Эй, Нэн ждет.

— Десять долларов с носа, — сказал преподобный Роббинс парочке.

— Но у меня есть купон.

Преподобный улыбнулся. Джо Квотербек пытается его перехитрить. Будто Роббинс вчера родился. Будто не может за секунду сбить этого придурка с ног. Сначала удар по коленке, потом по голове. В мгновение ока.

— Это прошлогодний купон, сынок, — сказал он.

— Тут нет срока годности. Написано, семь баксов. Значит, остается четырнадцать за меня и за нее.

— Двадцать долларов, дружок.

— У меня нет двадцати.

Девчонка потянула своего героя за рукав — типа того, лучше пойдем делать детей в родительском внедорожнике. И в этот момент из адской пасти раздался душераздирающий вопль. Роббинс не сдвинулся с места, загораживая вход в лабиринт. Он смотрел, какое впечатление произвел звук на двух юных клиентов. Заставил содрогнуться. Задуматься. Вызвал желание.

Девчонка уже не пыталась уйти. Она смотрела на вход в лабиринт. «Класс!» — светилось в ее глазах. Еще один крик — настоящий, и в этом-то вся прелесть, настоящий детский ужас, никаких записей, — и дело сделано.

— Пятнадцать долларов и двадцать центов, — сказал подающий надежды молодой человек. — Больше у меня нет.

Роббинс бросил взгляд на автостоянку. Приближались новые клиенты, все аккуратно одетые, похожие на членов «Общества Иисуса», парни в слаксах «Докере», девчонки в строгих платьях с длинными рукавами и глухой застежкой до горла, меленькие крестики на цепочках — ни дать ни взять трансильванские крестьяне или что-то в этом роде. Гормоны сегодня бурлят. Хотя и не так сильно, как на порношоу. По правде говоря, некоторых девчонок жаль. Но с другой стороны, святоши — это не наркотики, не бешеные глаза выходцев из трущоб, не ножи и пистолеты. Роббинсу не нужны проблемы. Только непрерывный поток зеленых бумажек.

— Пятнадцать, — сказал Роббинс. — Мелочь оставь себе. И не говори никому, что я сделал тебе скидку.