– Ты о моем предупреждении, что если и на этот раз тебя не окажется дома, то мне придется тебя похитить? Я рассчитывал, что оно вызовет именно такую реакцию, какую вызвало. И надеялся, что ты примешь меня.

– В своей гостиной? Но вы же знаете, милорд, что для этого не требуется особого приглашения, вас никто не стал бы прогонять, хотя, разумеется, вы не были бы желанным гостем.

– Мэри, ты не представляешь, какую рану мне наносишь. Я же человек, у меня есть чувства.

– У меня тоже, черт побери! – усмехнулась Мэри.

– Я бросил играть, пить и распутничать. В последнюю неделю эти занятия стали мне противны. Мэри, я привел девочку в ту комнату, где был с тобой, и не мог ничего, кроме как отправить ее домой с изрядной суммой в кулачке. Я не мог уложить ее в постель, где однажды лежала ты, и заниматься с ней тем, чем занимался с тобой.

– Великое превращение. – Мэри вспыхнула и судорожно сглотнула. – Хватило одной недели воздержания, чтобы тридцать лет – или, может быть, больше – разврата и пьянства исчезли, как будто их и не было, и теперь вы достойны того, чтобы я стала вашей любовницей. Я должна кинуться к вам в объятия?

– Если хочешь. Я был бы удивлен, но быстро сомкнул бы их.

– Уходите и не занимайте зря мое время, – снова усмехнулась Мэри. – Мне нужно идти к гостям.

– Не совсем тридцать лет, но все же изрядное количество, признаю. А эта неделя была длиннее, чем вечность. Больше чем просто неделя. Мэри, ты дашь мне шанс?

– Шанс? – Она недоуменно рассмеялась. – Какой шанс?

– Шанс доказать тебе, что твой любовник не спившийся бабник, – пожав плечами, ответил лорд Эдмонд. – Показать, что во мне есть еще многое, о чем ты не знаешь.

– Мне не верится, что все это происходит наяву. – Мэри прикрыла глаза. – Вы стараетесь убедить меня, что в вашей жизни произошло волшебное превращение, и тем не менее пишете на обороте своей визитки, что похитите меня, если я не поговорю с вами, и угрожаете насилием лорду Гудричу, ставшему на мою защиту.

– Он первый сказал, что вышвырнет меня вон, – уточнил лорд Эдмонд.

– Так как он знал, что вас не приглашали и не ждали. Потому что он заботится обо мне.

– Ты спишь с ним?

– Убирайтесь вон отсюда! – снова вспыхнув, с расширившимися от ярости глазами тихо и отчетливо произнесла Мэри.

– Если это так, я убью его.

Стиснув зубы и приподняв подол длинного вечернего платья, Мэри быстрым шагом направилась мимо лорда Эдмонда к двери, но он, поймав ее за локоть, повернул к себе и прижался губами к ее губам, отпустив ее руку на короткое мгновение, – за которое она успела бы вырваться, но не сделала этого, – чтобы обнять и привлечь к себе.

В течение нескольких секунд Мэри с неистовством отвечала на его поцелуй, а затем обмякла у него в руках, и, подняв голову, лорд Эдмонд увидел, что она плачет.

– Я ненавижу вас, – наконец смогла она выговорить сквозь слезы, вздрагивая от рыданий, – ненавижу и боюсь. Я просто не знаю, что мне делать, я так напугана.

– Почему? – Он прижал Мэри к себе, обхватив ее руками, словно стальным обручем. – Потому, что я хочу тебя? Потому, что я убийца? Потому, что ты хочешь меня?

– Потому, что вы не понимаете ответа «нет», ибо, что бы я ни сказала и ни сделала, это все равно не убедит вас в том, что я не хочу вас знать. Потому, что я боюсь никогда не избавиться от вас.

– И потому, что часть тебя этого не хочет? Согласись с ней, Мэри, и стань моей любовницей. Позволь, я докажу тебе, что я не чудовище и что все произошедшее между нами было просто прелюдией к восхитительной любовной связи.

– Вы не поняли, что я сказала? – Мэри, громко всхлипывая, уткнулась ему в плечо, а он, обняв ее, укачивал, пока она не успокоилась.

– Дай мне один маленький шанс, согласись поехать завтра со мной, – попросил лорд Эдмонд. – Леди Элинор Варли, моя тетя, устраивает в Ричмонде прием на открытом воздухе. Вряд ли найдется что-нибудь более приличное во всей Англии. Единственное, что можно назвать неприличным, – это то, что она продолжала поддерживать со мной отношения, когда… ну, после того, как я убил брата и мать. Она была единственным человеком – единственным, кто не отвернулся от меня. – Он прижался щекой к макушке Мэри и глубоко вздохнул. – Поедем со мной туда, Мэри.

Она долго ничего не отвечала, а потом, подняв голову, посмотрела на него покрасневшими от слез глазами.

– Хорошо, я поеду. – При этих словах лорд Эдмонд еще крепче сжал Мэри в объятиях. – Но при одном условии.

– Каком?

– Послезавтра, если я буду чувствовать то же, что и сейчас – а хочу предупредить, ничто на свете не может изменить моего решения, – вы примете мой отказ и оставите меня в покое.

– Не думаю, что я способен на это, Мэри, – после короткого раздумья заявил лорд Эдмонд.

– Тогда я не поеду.

Он долго и пристально смотрел Мэри в глаза.

– Ну что же, хорошо, я обещаю. Он видел, как она просияла, и проглотил вдруг образовавшийся в горле комок.

– Я заеду за тобой сразу после завтрака.

– Да. – Мэри улыбнулась ему. – Я буду готова.

– И будешь ждать конца дня и окончания того, что никогда не кончится, – подсказал он Мэри, отпуская ее.

– Да. – Мэри продолжала улыбаться. У лорда Эдмонда было такое ощущение, что все его тело налилось свинцом. Что он пообещал? Что он наделал? Уже взявшись за ручку двери, он замер и оглянулся на Мэри.

– На твоем месте, прежде чем возвращаться в гостиную, я промыл бы глаза холодной водой.

– Да. – Мэри все еще улыбалась.

– Доброй ночи, Мэри.

– Доброй ночи, милорд.

И лорд Эдмонд вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

Утром было очень тепло, но не жарко, на безоблачном небе сияло солнце, и день обещал быть чудесным, да он и не мог быть иным. Было бы смешно надеяться, что случится что-то непредвиденное и загородный прием леди Элинор Варли не состоится.

Конечно, Мэри гораздо охотнее провела бы этот день иначе, а не так, как ей предстояло его провести. Единственным утешением ей служило то, что эта встреча с лордом Эдмондом будет последней. С завершением этого дня закончится и череда неприятных событий, начавшаяся в Воксхолле во время грозы, конечно, если лорд Эдмонд хоть немного джентльмен и сдержит свое обещание. Как ни странно, но накануне вечером Мэри не пришло в голову, что он мог дать обещание просто потому, что это для него ровным счетом ничего не значило, она почему-то сразу поверила ему.

– Мэри, – обеспокоенно сказала ей Пенелопа, которая, должно быть, от лорда Гудрича узнала, что к ней приходил лорд Эдмонд и Мэри беседовала с ним наедине, – он неравнодушен к тебе. Ты уверена, что не отвечаешь ему тем же? О, пожалуйста, скажи, что у тебя к нему ничего нет, иначе это только принесет тебе страдания.