Та плюнула в протянутую ладонь, крутанулась на каблуках и умчалась прочь, словно в туфли её были вмонтированы ролики на атомной тяге.

А Костя вновь приготовился рассылать резюме. На этот раз он уже не составлял рейтинг самых успешных компаний. «Для начала, — подумал он, — нужен стаж и опыт. Поэтому я пойду в любое нормальное, не шпионское место, где нужны такие, как я».

Он ходил на собеседования, как на работу. Очередным «нормальным, не шпионским местом» оказался филиал крупного московского издательства.

Костя вошел в старинный маленький домик, непонятно каким чудом уцелевший в этом непостоянном мире. Поднялся по щербатым ступенькам. Прошел через запущенный зал, заваленный пачками книг, заставленный коробками с техникой, запорошенный штукатуркой и пылью веков. Вошел в кабинет директора.

Директор поздоровался и посмотрел на него как-то рассеянно, перечитал ещё раз резюме, снова посмотрел. Задумался. Костя спокойно сидел за столом, стараясь сохранять на лице приветливое и уверенное выражение.

Дверь распахнулась, и вошли новые действующие лица — высокий седой старец и коротенький подвижный толстяк. Поглядели сквозь Костю так же, как несколькими минутами ранее — директор филиала.

— Даниил Юрьевич, дайте пока молодому человеку тестовое задание, нам нужно кое о чём поговорить с глазу на глаз, — нарушил молчание толстяк.

Костя с готовностью вцепился в бумаги, которые молча положил перед ним Даниил Юрьевич. Проглядев их наскоро, он понял, чем вызвана задумчивость и рассеянность этих троих: с такой бухгалтерией жить можно до первой налоговой проверки.

Тем временем Даниил Юрьевич покинул кабинет в компании высокого и короткого.

Все трое вышли в приёмную и уселись в углу, на пачках с книгами. Мимо, извергая проклятья, пробежал Лёва и даже их не заметил. Хлопнула внизу дверь — Лёва умчался на дело.

— Ишь как взбесился ваш Разведчик, — ухмыльнулся Кастор. — Шемобора в доме почувствовал, не иначе.

— Бывшего шемобора, — уточнил Даниил Юрьевич. — А Разведчик у нас всегда бешеный.

— Для шемоборов не существует срока давности. Бывший даже хуже. Одних предал, предаст и других! — ярился Кастор. — Я за то, чтоб пустить этого кадра в расход. Вон, Бойцы истосковались. Скажем, что это их враг, Студент. Пусть замочат его и почувствуют удовлетворение. Заслужили.

— Они должны найти своего Студента, — вмешался Трофим Парфёнович. — Им это важно. Мы не имеем права на подлог.

— Я ознакомился с его резюме, — сказал, немного подумав, Даниил Юрьевич. — И показал его Москве. Москва одобрила. Мне нужен этот парень, у нас тут такой кавардак, три бухгалтера за два месяца уволились. А этот, раз ушел от шемоборов и нашел в себе силы жить дальше, должно быть, крепкий. На него одна надежда… А может быть, можно как-то память ему стереть?

— Если как-то можно — возьми и сотри, — сварливо отозвался Кастор. — Данил, ты имей в виду, что книжки, которые ты читал во время своего заточения, не всегда отражают реальность. Есть такое слово — «фантастика».

— А я думал, вы умеете. Нет, погоди, ты же сам говорил, что…

— Мёртвым, — напомнил Трофим Парфёнович. — Посмертно. Чтобы пошли и прожили жизнь ещё раз, нормально. С живыми людьми мы не имеем права так поступать.

— Действительно, зачем стирать память живому человеку, это так негуманно, — кивнул Даниил Юрьевич. — Гуманнее его сразу убить.

— Врага убить. Шемобора. Не просто человека, — уточнил Кастор.

Даниил Юрьевич понял, что рыпаться бесполезно. И этот ценный кадр, который мог бы вытащить питерский филиал из финансовой неразберихи, будет бездарно распылён во имя непонятно чего. Если уж «добрый мунг» Кастор предлагает его ликвидировать, то страшно представить, что скажет Трофим Парфёнович.

— А ведь Даниил должен был найти его первым. Когда набирал свою команду. Но упустил. А теперь нашел снова, — после долгого молчания сказал «верховный экзекутор». — Раз нашел — бери.

— Троша, не слишком ли много у нас в этом городе будет экспериментов? — поинтересовался Кастор. — Мёртвый хозяин на хозяйстве, Бойцы-изгои, теперь ещё бывший шемобор на новенького?

— Нормально. Для города, который и сам в некотором роде задумывался как… Нормально.

— Значит, я должен взять на себя ответственность за бывшего шемобора… — задумчиво произнёс Даниил Юрьевич.

— Куда потянулся не за своей ношей? — оборвал его Трофим Парфёнович. — Ты берёшь на испытательный срок толкового финансиста. А ответственность за него беру я. Только ты ему про меня не говори. Иначе у него всё из рук начнёт валиться. Может быть, когда-нибудь потом. Пусть думает, что прошел экзамен и принят. И теперь должен делом доказать, что достоин быть мунгом.

— Какой ты, Троша, всё-таки мечтатель! — не удержался Кастор. — Умер, а ничуть не изменился. Ради хеппи-энда в истории этого парня ставишь под удар целую команду. А я бы ему не стал доверять.

— Если я взял на себя ответственность, значит, с командой ничего не случится. Посмотри на этих Бойцов, которых по закону следовало бы тоже пустить в расход. Вопрос решен. Окончательно.

Когда Даниил Юрьевич вернулся в свой кабинет, испытуемый набросал два плана вывода филиала из кризиса и небольшую схемку ухода от налогов.

Он не сразу понял, куда попал. И только постепенно, слушая коллег, разговаривая с ними в приёмной, он сообразил, в какой двусмысленной ситуации оказался.

После того как сёстры Гусевы прочитали ему пространную лекцию о шемоборах и способах их устранения, он не выдержал и попросился на приём к шефу.

— Извините меня, я всё понял, — сказал он, выставляя защиту. — Вы, должно быть, не знаете, но в прошлом… словом, я чуть не стал шемобором.

— Ты стал им. А потом — ушел, — уточнил Даниил Юрьевич.

— Так вы… знаете?

— С самого начала знал. Дальше что?

— Теперь — смерть?

— Ещё чего. Теперь — отчёт за полгода. И не вздумай умирать, пока не подготовишь его. Ты — наш. Остальное тебя не касается.

Костя вышел из кабинета шефа. «Я должен стать идеальным работником! — приказал он себе. — Я должен доказать, что достоин доверия».

Коммерческий директор Тринадцатой редакции встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и выключил музыку. Может быть, о прошлом пора забыть? Он — достоин доверия. И этот факт уже не нуждается в доказательствах.

Виталик улыбался, перепрыгивал через лужи, почти парил над ними. Надо же, как ловко он всё придумал. Взял с собой старую книгу — как повод для разговора с букинистом. Он не будет, подобно Цианиду, ходить вокруг да около, он сразу покажет себя с лучшей стороны.

Вход в лавку был неприметный, вывеска крошечная, так что Техник на всех парусах промчался мимо, потом вернулся, спустился на несколько ступенек, открыл дверь, вошел.