— Мне выйти?

Он покачал головой, при этом прядка каштановых волос закрыла темно-синие глаза. Через мгновение красивое молодое лицо озарила улыбка.

— Нет, — его лицо посерьезнело, судя по всему, на том конце появился собеседник.

Омега перевернулась на живот, стянула с себя ленту, положила ее рядом. Бросила под грудь подушку и поставила подбородок на ладони, изучая длинное обнаженное тело мужчины, который успел набросить на себя шелковый халат. Халат закрывал его до пят, предавая вид средневекового аристократа. Он и вправду походил на дворянина. Царская осанка, черты лица настолько идеальны, что кажутся сошедшими с портрета. Удивительный цвет глаз, мягкие губы, тонкий нос. Он тщательно брился и позволил волосам отрасти. Темную трубку он держал тонкими пальцами, при виде которых у женщины в очередной раз перехватило дыхание — этой же рукой он тянул ее за волосы и доводил до исступления ласками еще мгновение назад.

— Привет, Дональд. Нет, не отвлекаешь. Что-то случилось? Да. Это называется адвокатская тайна, разумеется. Завтра? А почему ты не сказал об этом сегодня, когда я был у тебя? А. Ну конечно, нужно было время на осознание. На счет цены не беспокойся, не разорю. Хорошо.

Омега ничего не поняла, но и не хотела понимать. Она хотела только одного. Чтобы этот мужчина всенепременно сказал, что хочет, чтобы она осталась. Он положил трубку и развернулся к ней, перевязывая халат поясом. Она была готова застонать от разочарования: этот жест означал, что свидание окончено. Ее тело было удовлетворено, но душа надеялась, что этот вечер продлится еще хотя бы на час. Мужчина подошел ближе, сел на край постели и посмотрел на нее почти с сочувственной улыбкой.

— Это наша последняя встреча, — негромко проговорил он.

Омега подскочила на постели.

— Почему? Мы уезжаем через неделю!

— Обстоятельства изменились. Я не смогу встретиться с тобой в эту неделю.

— Ты уезжаешь? Я могла бы задержаться…

Она замолчала, потому что он покачал головой. Неожиданно его лицо приняло серьезное, даже отчужденное выражение, а взгляд стал колючим.

— Твои выступления прекрасны. Негоже лишать поклонников такой красоты. Мы чудесно провели время. К слову, номер оплачен до твоего отъезда, так что можешь остаться здесь.

— Рамон, я…

— Мне нужно идти.

Он наклонился к ней, бегло поцеловал в лоб и встал. Не оборачиваясь, пошел в душ. Женщина обиженно засопела. Вот кто их разберет, этих мужиков. Так самозабвенно заниматься любовью и так просто прощаться. Хотя бы браслет подарил. Тело запротестовало, сковав ее долгой дрожью. И как спать с другими после такого?

Глава пятая. Дональд Астер

Утро 9го марта, четверг

Доктор Дональд Астер готовился отпраздновать свое сорокалетие с размахом, вполне подходящим наследному принцу империи Астер, знаменитому врачу и умелому управленцу, под чьим руководством клиника обрела новую жизнь. Госпиталь имени Люси Тревер, один из старейших и мощнейших в радиусе трехсот километров, с передовыми технологиями, оборудованием и лучшими врачами, был лакомым кусочком для любого. Но достался Дональду. Протекция отца в момент назначения — единственная поблажка судьбы, которую позволил себе врач. Он получил должность, отказался от своей части наследства в пользу брата и сестры и сказал отцу, что он обязан выстроить что-то новое. Недвижимость и гостиничный бизнес Дональду не были близки. А вот медицина, ее возможности и абсолютная ценность, стали не просто делом жизни. Смыслом.

Дональд Астер относился к тем детям войны, которые прошли через нее с честью и собрали себя по частям. В 1939 году ему исполнилось четырнадцать. Он сразу ушел на фронт в качестве младшего медицинского помощника. К 1945 году он стал известным полевым хирургом, который был способен на чудеса. Астер обошел всю Европу. Тревербергские отряды попеременно выступали то на стороне Великобритании, то СССР, то Франции. Их бросали туда, где больше всего нужна была помощь, но так, чтобы это было не слишком далеко от дома. Астер не любил вспоминать то время. Но благодарил небо за то, что война ему не снилась.

Он получил должность главного врача госпиталя имени Люси Тревер в тридцать. Когда защитил две докторских, прошел огонь, воду и медные трубы на повышениях квалификации по всему миру и вернулся в Треверберг, чтобы применить здесь все те знания и навыки, которые обрел. Женился на медсестре. Развелся через три года, женился снова и развелся в прошлом году. Он нравился женщинам, брал от них то, что было нужно для поддержания статуса и мотивации, но истинно женат был на работе. Выбирая между страстной ночью и интересной операцией, он не выбирал. Операции всегда были важнее. Переговоры. Строительство. Ремонт. Любые дела клиники. Что не мешало ему постоянно менять любовниц, спать со студентками, медсестрами, врачами. Единственное правило он не нарушал: никаких романов с пациентами. Невозможно делить дом и постель с тем, чьи внутренности ты видел на операционном столе. В конечном счете он молодой мужчина в полном расцвете сил и лет, который нуждается в удовлетворении естественных потребностей в полной мере.

Астер запахнул бархатный халат, поправил пояс и еще раз посмотрел на бумаги, которые лежали перед ним. Заключение пожарной инспекции о причинах взрыва в лаборатории. В заключении было указано «возгорание вследствие незапланированного скачка напряжения в городских электросетях, подведенных к трансформатору 2.13.4.43». Это не было правдой, так как у лаборатории был дублирующий трансформатор и целая система стрессоустойчивого к подобным неурядицам оборудования, которое на момент трагедии оказалось отключенным. Сейчас нельзя было установить, в каком положении был рубильник: лаборатория выгорела, а от оборудования остались только каркасы. Единственное, что радовало, не пострадали люди. Зато пострадали данные и опытные образцы, которые хранились в холодильниках. Записи наблюдений и исследований Астера, которыми он не планировал делиться с общественностью. Сейчас, когда пожар привлек внимание к лаборатории, вряд ли получится скрыть все. Его обвинят в поджоге ради получения страховой выплаты, как только он подаст документы. И для этого будет нужен Рамон — в неминуемом суде только этот адвокат способен обойти острые углы и отвести внимание от самого главного: от того, чем именно занималась лаборатория.

На бумаге там точно так же проводили анализы пациентов госпиталя имени Люси Тревер. Но фактически весь объем закрывала другая лаборатория, а эта, дублирующая, имела более широкий профиль.

Астер провел рукой по аккуратно подстриженным волосам и выдохнул. Справа на столе лежал последний выпуск «Треверберг Таймс», передовицу,