– А вдруг он просто начинающий писака, который выследил эту Веру и прислал ей рукопись, конверт с которой она даже поленилась открыть? Ну там, думая, что она увидит в нем талант и поможет с публикацией, – рационально размышляла вслух Катька.

Надя уже собиралась выпалить монолог в защиту незнакомца, отбивать на груди чечетку кулаками и с пеной у рта доказывать, что психа она учуяла бы по первому абзацу, а этот живой и настоящий… Как тут же появилось первое подтверждение истинности текста, что Надя обнаружила в запертом на клей конверте.

– Марк! – вдруг восторженно произнесла Надя, когда официант принес им за столик бутылку вина. Не первую за вечер.

– Слушай, нас вроде другой сначала обслуживал, – внесла ремарку Катька.

– Подожди минутку! – Надя выпрыгнула из-за стола и побежала за официантом в подсобку.

Катька крутила телефон в руках, прикидывая, во сколько обойдется вызов бригады из клиники неврозов.

– Простите, а вы на самом деле Марк или поменялись с кем-то из смены бейджиком? – накинулась на него Надя.

– А вы про эту тему откуда знаете? Я вас первый раз тут вижу. – Марк отвлекся от сканирования взглядом стеллажей с алкоголем и осмотрел Надю с головы до ног. У него была фотографическая память на лица – официантом он подрабатывал в свободное от учебы на скульптора время.

– Я понимаю, это может показаться странным, но бывал ли тут человек, который когда-либо интересовался, покупаете ли вы чай на те чаевые, что он оставляет? – затаив дыхание, озвучила вопрос Надя.

Некто Марк расплылся в ехидной гримасе.

– «А кофе можно?» – спросил я у него однажды, – начал он поведывать этот эпизод.

– А он ответил, что кофе нельзя! – предвосхитила Надя слова Марка.

– Именно.

– Так вы его знаете? – практически вжала его в стеллаж Надя.

– Ну как сказать знаю, несколько раз перекидывались парой фраз ни о чем.

– Хоть имя его помните? – пыталась за что-то зацепиться Надя.

– То ли Иван, то ли Илья… Как-то на «И». Может, Игорь. Нет, вряд ли Игорь.

– А когда видели его последний раз? – не теряла надежды Надежда.

– Не припомню, чтобы он с тех пор, как выпал снег, появлялся. До этого несколько раз в неделю минимум захаживал.

– Ему можно оставить записку? Вдруг он появится.

– Оставляйте, конечно.

Надя содрала этикетку с бутылки вина, выдернула из кармана рубашки официанта ручку и настрочила записку неровным почерком.

– Скажи мне, что это была не острая форма психоза. – Катька порицающе покачала головой, когда ошалевшая подруга вернулась обратно за стол. – Жизнь вдвоем с котом сделала свое подлое дело – ты сходишь с ума. Гоняешься за картавыми официантами.

– Да не схожу я с ума. Я, наоборот, мне кажется, наконец начинаю дышать полной грудью. Посмотри на меня, я оживаю!!!

– Тебе срочно нужны антидепрессанты. Или хотя бы любовник. Невымышленный, – поправила себя Катька и, не дожидаясь официанта, разлила вино по бокалам.

– Кать, у меня все в порядке, не нужен мне никакой любовник, – отнекивалась Надя.

– Для здоровья. Воздержание, между прочим, очень негативно на нервной системе сказывается. Сколько твой целибат длится?

– Какая разница. После Игоря никого не было, – развела Надя руками, понимая, какой шквал осуждения и недоумения сейчас на нее обрушится. – Слушай, первые семнадцать лет жизни как-то же продержалась, вот и сейчас справлюсь.

– Нет, подруга, так дело не пойдет. Хочешь ты этого или нет, но надо что-то менять. Вон, посмотри, там за столом сидят три молодых человека. Чем они тебя не устраивают?

В противоположном углу зала кучка молодых ребят с телами спортсменов о чем-то судачили, попивая виски с колой. Пепельницу не просили. Точно спортсмены.

– Что, все трое? – подняла Надя глаза на Катьку.

– Да выбери одного. – Она поправила свой кардиган мятного цвета, и глаза ее как-то по-особенному заблестели.

– Кать, с тем, который слева сидит, я живу в одном подъезде. – Надя вдруг вспомнила, как в неглиже носилась по подъезду в поисках Бегемота.

Когда Бегемот еще до конца не обжился, стоило открыть дверь, чтобы принять от курьера заказанную еду или пустить кого-то из знакомых в квартиру, он тут же прошмыгивал мимо, и Наде потом приходилось прислушиваться, дабы различить нервный писк. Однажды к Наде приехал сборщик мебели и застал ее в душе. В одном полотенце она открыла дверь, и Бегемот пустился в бегство. Босиком, едва придерживая полотенце на груди и оголив зад, Вера понеслась за ним со скоростью десять ступенек в секунду, пока не столкнулась с опрятным и ухоженным юношей, который держал в руках Бегемота. «Не ваше?» – улыбчиво произнес молодой человек. «Мое», – чуть смутившись, ответила Надя и замешкалась, как бы ей взять котенка так, чтобы и полотенце удержать и Бегемота крепко зажать подмышкой. В глубине души она надеялась, что это был «залетный пассажир» и что больше ей не придется краснеть за непристойное поведение.

Однако судьба распорядилась иначе и спустя сутки они встретились в лифте, но, окруженные другими жителями подъезда, сделали вид, что ничего и не произошло. А что, собственно говоря, было-то? Так, мелочи жизни и привычные недоразумения бытия. Да и ягодицы у нее в прекрасной форме.

– Ну так вообще удобно, – заявила Катька. – И ехать никуда не надо. Один звонок – и вечер в шоколаде.

– Ты вообще свихнулась? По заведениям снимать малолеток для секса? Ему же лет двадцать с крохотным хвостом. Еще предложи мне стриптизера на дом вызвать.

– Если не наладишь личную жизнь, я тебе сама стриптизера на дом вызову. Так что давай, еще бокал вина. И вперед…

– Ты доигралась. Вот, сосед меня заметил и идет в нашу сторону. Могла тише говорить? – шикнула Надя.

– А что, ты стыдишься, что ли? Я бы на твоем месте радовалась, что тебе студенты глазки строят, а не место в метро уступают, – практически шепотом уже выпалила Катька.

– Ладно, но если я сейчас уведу его домой, то ты оплачиваешь наш счет.

– Договорились. – Катя и Надя пожали друг другу руки, обозначив условия пари.

Сосед подошел, широко улыбаясь, готовый подсесть за стол.

– Как кот поживает? Больше не удирал? – за короткую фразу он уже оказался на соседнем стуле и в разговоре рукой касался Надиного плеча.

– Нет, впал в зимнюю спячку и почти не шевелится. – Надя обернулась к нему так, что их лица оказались на расстоянии сантиметров десяти.