Несколько минут назад он проследовал через пост, стоявший в начале улицы. Сирийские военные соорудили баррикаду из мешков с песком, заблокировали часть проезда подбитыми грузовиками. Несколько бетонных блоков, составленных полукругом, защищали солдат от минометных обстрелов. Все это несчастье именовалось контрольно-пропускным пунктом. За ним следовал так называемый гуманитарный коридор.

Боевики не очень охотно выпускали людей из города, но все же десятка полтора разного народа за время наблюдения здесь прошло. У этих людей духи отняли даже личные вещи. Мелкие детишки размазывали слезы кулачками. Женщина средних лет тянула их за руки, сама тоже плакала. Видимо, отца семейства боевики с ними не пустили. Или с ним случилось что-то пострашнее, о чем Максиму не хотелось думать. Ковыляли согбенные пенсионеры. Несколько подростков вступили на КПП в словесную перепалку с военными — что-то энергично им объясняли, жестикулировали, тыкали пальцами в дальний конец квартала, где находились боевики.

Военным это не нравилось. Рослый солдат стащил с плеча автомат, повысил голос. Все правильно. Оружие значительно повышает шанс победить в споре. Он резко махал стволом. Мол, валите обратно, шляются тут всякие! Паренек расплакался. Солдат смутился. Сослуживец что-то бросил ему. Тот сделал раздраженное лицо и ушел с дороги. Подростки воспользовались их минутной слабостью и припустили прочь.

Десять минут назад Максим прошел мимо солдат на восток. Они его пропустили, но смотрели с любопытством. Видно, получили приказ не препятствовать. Обыскивать тоже не стали, хотя баул и оттопыренные карманы вызывали вопросы. Через тридцать метров он нырнул в чайхану, где и пребывал до сих пор.

Затишье продолжалось. Улица в восточном направлении была пуста, хотя где-то в ее глубине притаились боевики «ан-Нусры». Но это далеко, все ближние подступы контролировали бойцы правительственной армии. В крайних домах засели снайперы и пулеметчики. Они держали на прицеле метров триста открытого пространства.

На посту обозначилась активность. Максим насторожился. Два человека подошли к КПП со стороны освобожденной части Алеппо. Мужчины — обычные гражданские. Одеты так себе — мешковатые штаны, поношенные пуловеры, безрукавки. Один в какой-то невзрачной шляпе, другой — в бейсболке, развернутой задом наперед. Оба небритые, неухоженные. Самый молодой из них вел рядом с собой сломанный мотобайк.

Это транспортное средство использовалось в качестве тележки. К сиденью и рулю были привязаны два длинных баула, к багажнику приделана драная сумка наподобие хозяйственной.

Военные остановили их, но долго не мучили, обхлопали сумки, что-то спрашивали, потом отпустили. Парочка отправилась по дороге и проследовала мимо чайханы. Вести байк было неудобно, но лучше, чем волочить весь этот скарб на себе. Молодой мужчина чертыхался, второй — постарше и на вид солиднее — усмехался над ним.

Потом через пропускной пункт проследовал еще один мужчина. Тоже молодой, восточной наружности, с густыми темными волосами, торчащими из-под шапки. Он сильно прихрамывал, опирался на палку.

Военные лишь посмотрели ему в спину и спрятались за бетонным блоком.

Максим провожал «мотоциклистов» глазами. Они скрылись из виду. Мимо заведения проволокся хромоногий тип.

Максим неторопливо тянул свой чай. Лепешку он уже прикончил.

Ожил миниатюрный наушник, вставленный в ухо, заскрипел голосом старшего лейтенанта Сергея Ефремова:

— Вы здесь, товарищ майор? Мы вас не видим. С вами все в порядке?

— Не волнуйтесь, — прикрыв рукой рот, пробормотал Максим, — если меня не видно, то это очень даже хорошо. Нахожусь сзади вас — в чайхане.

— Ты, наверное, шутишь, — заявил капитан Лапунов, третий член группы. — Здесь есть чайхана? Поищем еще — ночной клуб найдем? Мы очень надеемся, что ты подстрахуешь нас в случае опасности, которая не за горами.

— Не волнуйтесь, я приду. — Максим помедлил и зачем-то добавил: — Сквозь злые ночи.

— Теперь мы спокойны за свое будущее, — заявил Ефремов и облегченно вздохнул: — А то мерцаем тут, как бельмо на глазу. А в бауле, между прочим, СВД.

— Подумаешь, — произнес Денис Лапунов, — у проклятых русских увели, к своим несем.

— Так тебе и поверили, — возразил Ефремов. — Людей со снайперскими винтовками убивают на месте, а потом уж выясняют, стоило ли это делать. Лично я тоже именно так и поступал бы. Странно, а где наш Али, командир? Вроде сзади хромал, а теперь уже нет его, пропал, как малазийский «Боинг», блин.

— Тут я, — буркнул Али, — в дом завернул, по нужде. Не хочу тащиться рядом с вами, ну вас подальше.

— И это наш союзник? — Денис явно расстроился. — Замечательно, командир. Тебя нет, Али тоже снимает с себя ответственность. А впереди уже шевелятся развалины, возникают люди в масках и с автоматами. Командир, тебе не пора — это самое, сквозь злые ночи?

— Держитесь, народ, — бросил Максим, — скоро буду. Ведите себя непосредственно.

Ефремов и Лапунов как ни в чем не бывало катили свой байк. Выдержке парней можно было позавидовать. Риск чудовищный, но что делать? Они непринужденно общались на арабском, который знали с пробелами, но терпимо.

— Мы не какие-то дикари с Запада, — надувая щеки, шутил Ефремов перед началом увлекательного путешествия. — Мы народ просвещенный, знаем арабский — язык Авиценны и Омара Хайяма.

Этими знаниями и обусловливался выбор командира группы. Оба офицера имели отличную подготовку, не пасовали в безнадежных ситуациях, могли работать поодиночке. Внешность подкачала, но что им с нее? Щетина, крем. Главное, что не блондины — у обоих волосы темные, глаза карие.

На выходе из чайханы Максим задержался, юркнул в соседний пролом, стащил с себя пиджак, лихорадочно развязал тесемки баула.

А группа углублялась в квартал, отдалялся контрольный пункт с сирийскими военными. С балконов уцелевших зданий свешивались бородатые личности в камуфляже, провожали их глазами. Кто-то восседал в шезлонге, тянул из баночки теплую колу. Двое духов торчали в переулке между зданиями, смотрели без интереса.

Все эти люди имели характерный вид — бороды лопатами, зеленые повязки на головах. Отдельные личности носили черные маски — видимо, считали, что в этом есть смысл.

— Аллах Акбар! — прокричали сверху. — Бензин кончился, братья?

— Аллах Акбар! — доброжелательно отозвался Лапунов. — Срок службы кончился, братья! Довезем до гаража и выбросим!

— Что везете-то?

— Карданные валы! — охотно отзывался Ефремов. — Для «Хонды» и «Тойоты»! Весь город обыскали, пришлось снимать с взорванных машин!

— Сами-то откуда будете?

— Узбекистан, слышали? — сказал Лапунов. — Это там же, где Россия, только ближе! Не военные мы, братья — по ремонту машин специалисты, помогаем людям, если требуется!

— Ох, зря ты это сказал, Дениска… — прошептал Серега. — Кто тебя за язык-то тянул?