– Твою мать! – заорал он дурным голосом сразу после приземления обратно на сидушку. – Полегче нельзя? Я сто пудов шишку на тыкве набил, и вдобавок хвост смял, болит теперь, блин!

– Скажи спасибо, что тебя сейчас вглухую не смяло, как наш кузов, – парировал я, сбрасывая газ. Теперь можно было не давить педаль в пол, рискуя вновь нарваться на аномалию.

– Меня б не смяло, – буркнул Рудик, потирая макушку. – Мне ваши аномалии по фигу.

– Да ну! – не поверил я.

– Вот тебе и «да ну». Как в мире Кремля на нас, спиров, не действуют Мертвые Зоны, так здесь нам на ваши аномалии положить с пробором. Пока ты в сарае прохлаждался, я уже проверить успел. Влез сдуру в одну, прозрачную такую. Крутить меня пыталась. Ага, щаз. Мне ее кручение как легкий ветерок по шерстке. Прошел через нее – и тут же провалился по самую задницу в яму с какой-то грязью, мерцающей голубоватым светом. «Кобра», ножик мой второй при этом из ножен в нее вывалился – и всё, нет больше ножа, растворился в той грязи, прикинь?

– Жесть, – пробормотал я. – Это ты, по ходу, в «мясорубку» влез, а после в «ведьмин студень». Пожалуй, одни из самых смертоносных сюрпризов этой Зоны.

– Данунафиг, – отмахнулся спир, дергая себя за хвост – небось, проверяя на предмет вывиха. – То ли дело у нас, в мире Кремля. Не био подстрелит, так нео дубиной приложит, или рукокрыл в гнездо утащит. Вот это я понимаю смертоносные сюрпризы. А это так, мелкие неудобства.

– Смотри, сглазишь, – покачал я головой. – Не любит Зона, когда о ней вот так пренебрежительно отзываются, наказать может.

– И ты веришь в эту мистику? – удивился Рудик. – Вот уж никогда бы не подумал, что легендарный Снар, бог вормов и убийца чудовищ может…

Договорить он не успел.

Под передними колесами громко хлопнуло, грузовик рвануло в сторону и я, не удержав баранку, со всей дури приложился левым плечом об дверь. Следом аналогичный синхронный двойной хлопок послышался сзади.

«Была б скорость побольше, или сустав бы вышиб, или машина б перевернулась. Или и то, и другое вместе», – мелькнула мысль. Мозг автоматически проанализировал ситуацию, а тело уже действовало. Ибо практически одновременно четыре колеса не лопаются, если только кто-то не положил на дорогу что-то способствующее этому. Например, одно из многочисленных средств принудительной остановки транспорта, представляющих собой металлическую ленту с шипами.

Все это мгновенно прокрутилось в моей голове, пока я пытался поймать Рудика, мертвой хваткой вцепившегося в автомат. Вернее, автомат с обхватившим его спиром, орущим от ужаса не хуже пожарной сирены. Пистолет Павленко вывалился у меня из-за пояса и улетел куда-то под ноги. «Ремингтон» совсем за сидушку провалился от страшного рывка, с ходу не достать. Да и черт с ними! В бою против нескольких противников АК всяко лучше будет.

Я все-таки поймал и Рудика, и автомат. И даже успел распахнуть дверь кабины… но в нее ударила пуля. И сразу же – еще одна. Намек ясен, с этой стороны не выйти. Ладно, попробуем с другой.

Грузовик уже почти остановился поперек дороги, когда я вывалился из него со спиром под мышкой и с автоматом в другой руке. Кстати, Рудик орать перестал, и даже сердито рванулся.

– Хрен ли ты меня как тряпичную куклу таскаешь?

– Да пожалуйста, – сказал я, отпуская мутанта, который шлепнулся на асфальт словно мешок с органическими удобрениями.

– Ты совсем офигел? – взорвался спир, но тут по кабине грузовика с другой стороны застучали пули, и Рудику стало не до выяснения отношений.

– Бегом! – взвизгнул он – и метнулся в сторону недалекого леса. Хорошая идея. Пока грузовик не взорвался от столь пристального внимания стрелков с другой стороны, самое верное – сделать ноги. Как говорится, умение хорошо бегать не только продлевает жизнь, но и экономит патроны.

В общем, рванули мы со всех ног, но у спира это получилось намного лучше. Только хвост мелькнул в траве, и второй раз я его увидел уже возле деревьев. Ну и молодец. Может, он хоть на этот раз уйдет? Потому как путешествие со мной в паре с недавнего времени стало весьма рискованным экспериментом.

Но моим надеждам не суждено было сбыться.

Со стороны леса раздался выстрел, другой, третий. За моей спиной кто-то сдавленно вскрикнул. Ага. Засада перестала без толку молотить очередями по грузовику и пустилась в погоню. Самый шустрый из них обогнул грузовик – и нарвался на пулю, выпущенную из пистолета Рудика. Спир прикрывал мой отход, и делал это весьма неплохо – попасть из пистолета с такого расстояния даже в ростовую фигуру есть очень неплохой результат.

Впрочем, преследователи не остались в долгу. Позади раздался выстрел, но я ждал его, поэтому бежал сейчас не по прямой, а «качая маятник», то есть, на бегу кидаясь из стороны в сторону. Не сказать, что данный метод есть панацея от неприятной перспективы получить пулю в спину, но определенный шанс не получить ее добавляет. Вот и сейчас несколько выстрелов, громыхнувших за моей спиной, никакого результата преследователям не принесли. То есть, все пули пролетели мимо. Ну и зашибись, а то уж я и не чаял добраться до леса.

Я ввалился в прохладную тень деревьев, развернулся, одновременно щелкнув переводчиком огня, пристроился за толстым сосновым стволом, и тремя одиночными из своего АК прострелил головы трем преследователям, выскочившим из-за грузовика. Надо отметить, что все они были в характерной зеленой униформе «вольных». Вряд ли это совпадение, и легкие бронекостюмы серии ВВ достались им случайно. Похоже, новый главарь группировки «Воля» передумал, решив, что цена за голову убийцы его отца стала подходящей для того, чтобы пересмотреть свой личный Закон Долга. Когда человек становится вожаком пусть даже небольшой стаи, его принципы очень резко меняются. Так что нет ничего удивительного в том, что Син, поразмыслив, объявил на меня охоту.

Думаю, теперь он разозлится еще больше – ведь я убил троих его подчиненных.

Не особо сложное стрелковое упражнение, кстати. То, что из пистолета выполнить довольно непросто, из автомата делается без особых усилий.

Кстати, о пистолете. Вернее, о его хозяине, подарившем мне несколько драгоценных секунд – а по сути, саму жизнь. Ибо в подобной ситуации она так и меряется – короткими мгновениями, за которые тебя не успели убить.

Увы, но я ошибся.

Не все пули преследователей пролетели мимо…

Рудик лежал, совершенно спокойно глядя на серое небо Зоны. А в его груди и животе зияли две рваные раны – совершенно очевидно, что «вольные» стреляли разрывными мне по ногам – а попали в спира…

И мне вдруг как-то резко стало наплевать на преследователей, их главаря, и его пошатнувшиеся моральные принципы. Всё это стало мелким, ненужным, картонным, как и сама Зона – просто набор декораций, среди которых порой погибают настоящие друзья.

То, что Рудик умирает, сомнений не было. С такими ранами не живут, и перевязывать их бесполезно – только лишние страдания причинишь…