А потом экраны на всех каналах заполонили новости из Украины. Первые дни Володя глазам своим поверить не мог. Откуда, из каких щелей повылезали эти нацистские недобитки? Янукович слабость проявил, к мнению Запада прислушивался, а кончилось тем, что он сбежал из страны, бросив доверившийся ему народ.

Но порадовал собственный президент. Он проявил характер, жёсткость и твёрдость, не лёг под Запад, не прогнулся под Обаму. Крым вернулся в Россию, а Путин вписал своё имя в историю страны навеки. А кто будет добрым словом поминать Яценюка, Яроша, Тягнибока и прочую свору?

После происшествия с полковником прошло полгода, и Володя уже стал забывать о происшедшем, тем более что занят был почти месяц чрезмерно, поскольку проходил курсы усовершенствования. Ему ещё повезло: курсы были в своём городе. Не так, как другим, приехавшим из далёких областей.

Два дня после учёбы он успел поработать. Устал, проведя две операции. Одна простая, неосложнённый аппендицит. А вот с другой повозиться пришлось — прободная язва желудка.

Выйдя из клиники, Володя с наслаждением вдохнул свежий воздух. В клинике воздух совсем другой, он пропитан запахом медикаментов, хлорамина, даже людской боли, беды. Замер на минутку и тут же ощутил неприятное чувство, даже тревогу, исходящую от микроавтобуса, стоявшего недалеко от входа в клинику. Володе эти чувства не понравились. Вмиг пропала расслабленность, которая наступает после работы, и он поспешным шагом направился в сторону станции метро. Вообще-то ему надо было на трамвайную остановку, но микроавтобус не мог последовать за ним в вестибюль станции — если Володе это не почудилось.

Но не успел он пройти и десяток метров, как его догнали двое молодых мужчин, аккуратно одетых, с короткими стрижками, выдававшими в них людей служивых.

— Владимир Анатольевич?

— Да.

Один из них достал из кармана удостоверение сотрудника ФСБ, развернул его и предъявил Володе.

— Вам придётся проехать с нами.

— А какую-нибудь бумагу? — не растерялся Володя. — Постановление на арест или что-нибудь ещё?

— Разве я сказал, что вы арестованы? Мы ненадолго, для беседы.

— Ну да, шпиона, блин, поймали. Коли мои имя и отчество знаете, место работы, стало быть — повод есть.

— Вот об этом и поговорим. Прошу. — Второй мужчина элегантным жестом показал Володе в сторону микроавтобуса.

Один сотрудник шёл впереди, второй — рядом, сбоку. Получалось, что они конвоируют его. Хорошо хоть, группу захвата не взяли — в касках, бронежилетах и с автоматами. Только «маски-шоу» перед входом в клинику ему не хватало.

Едва все трое уселись в салон микроавтобуса, он тронулся.

В машине все молчали. Поначалу Володя просто недоумевал, но и страшновато было. К убийству полковника он не был причастен, но видел убийцу, даже ремень с его рук снял. При большом желании его можно привлечь как соучастника. В вопросах юридических он не был подкован — не его стезя, потому побаивался, даже посожалел, что не было у него знакомого адвоката, сейчас бы пригодился.

Машина остановилась в переулке рядом с Литейным проспектом, где располагалось Управление ФСБ.

— Прошу, — вежливо предложил мужчина.

Его завели в здание с бокового, неприметного входа и поднялись на лифте. Здесь под наблюдением второго мужчины оставили в коридоре. Потом, спустя некоторое время, попросили зайти.

С представителями службы безопасности Володя раньше не сталкивался — не было повода.

Он вошёл в кабинет, и из-за стола навстречу ему поднялся мужчина в штатском. Внешность его не была примечательной — таких на улицах сотни.

— Добрый день, присаживайтесь.

— Кому добрый, а кому… — Володя не договорил.

— Не переигрывайте, с вами небольшая беседа — и только. Подполковник Толкачёв, — представился хозяин кабинета.

— Полагаю, мои фамилия, имя и отчество вам известны и представляться нет необходимости?

— Верно. Только вот настрой у вас какой-то неправильный.

— Я после работы, две операции, устал и хочу отдохнуть. — Володя демонстративно обвёл глазами стены кабинета. Он ожидал увидеть портрет Дзержинского, но стены были пусты. С виду — кабинет чиновника районного масштаба, только без фото Путина.

— Я надолго вас не задержу, Владимир Анатольевич, просто несколько вопросов. Вам знаком полковник Сарычев?

— В первый раз слышу эту фамилию, — вполне искренне ответил Володя.

— Неужели вы не смотрите криминальных новостей по телевидению?

— Меня не интересует криминал. Я не вор, не грабитель, не убийца и не сексуальный маньяк: зачем мне это?

— Жаль. В новостях проходил сюжет об убийстве полковника. Правда, фамилия его не называлась.

Толкачёв внимательно уставился на Володю и тут же отвёл взгляд. Но Володя успел прочитать его мысли:

«Ведёт себя спокойно, похоже, и в самом деле он с Сарычевым не знаком».

Больше он ничего не успел, контакт глазами был мимолётным. Но Володя внутренне собрался. У ФСБ есть какие-то зацепки, догадки, но не более, иначе шла бы уже не беседа, а допрос. Хотя кто их, спецуру, знает. Не исключено, что разговор пишется, а потом какой-нибудь умник будет проводить анализ, с них станется. Спецслужбы ещё хуже политиков. Те думают одно, говорят другое, а делают третье.

Хозяин кабинета пошелестел бумагами за столом:

— Дело об убийстве расследует Следственный комитет. Но мы тоже не остались в стороне — всё-таки убит высокопоставленный сотрудник силовой структуры.

— Надеюсь, убийца уже задержан?

— Задержан, некий Фирсанов. В убийстве он сознался, всё подробно рассказал.

— Тогда при чём здесь я?

— Вопрос резонный, тем более Фирсанов ни словом о вас не обмолвился.

— Вы меня радуете, — не удержался Володя.

— Не ёрничайте! Незадолго до убийства машину полковника останавливали сотрудники дорожно-патрульной службы. На пассажирском месте сидел человек, по описанию сотрудника полиции очень похожий на вас.

— А вы похожи на моего родного дядю по материнской линии, и что?

Подполковник снова посмотрел в глаза Володе.

«Нет прямых улик, это верно. И Фирсанов в убийстве сознался, и доктора он не видел. Как же его прижать?»

Володя усмехнулся. Зачем полковнику его прижимать? Хочет, чтобы Володя сознался как соучастник? Добыть компромат, чтобы шантажировать? Зачем? Денег у Володи мало, всех накоплений пятнадцать тысяч рублей, и две тысячи в инвалюте, которые он заработал на Викторе и Исааке Соломоновиче. На такие деньги ФСБ наверняка не польстится, мелко.

— Вы не против пройти проверку на полиграфе?

— Детекторе лжи? Вы меня в чём-то подозреваете? Так скажите прямо. И полиграфа я не боюсь. На работе взяток не беру, иностранными шпионами не завербован; что мне скрывать?