Настроила этот «инструмент», четвертая струна на ладан дышит и сползает все время, видно, колок раздолбан, но что-то похожее на звук появилось.

— Смотри, — говорю девочке. — Вот это — аккорд «ре», с него начинается эта песня.

— «Ре»? — И тут я вспомнила: у них же по-другому функции обозначаются.

— Ну да, «ре», по вашему D, «ди». Ди — это ре-мажор. Поняла?

Снова кивнула. Ну, даже если не поняла, то потом поймет.

— Вот это — аккорд «соль-мажор», вы его зовете G.

Короче, разобрала произведение по аккордам, ничего сложного, сыграла, спела под «на-на-най на-на-на» — слов-то я, понятно, не запомнила.

— Хочешь попробовать? — глазки у Эден засверкали, она уже представила, как сидит с гитарой, поет, подружки завидуют, мальчики восторгаются. Ох, девонька, путь до этого еще такой не близкий!

Пытается зажимать струны, вместо звука какой-то шип идет, оно и понятно, учиться надо, сразу не выйдет. Сидим, разбираем, я ей пальцы ставлю на нужные струны, и тут в дверь позвонили.

Стоит мужчина, моего возраста где-то, симпатичный такой, смотрит на меня с удивлением, потом сообразил:

— Татяна?

Ага, кто ж еще. Естественно, Татяна, других тут не водится.

— I am Tomer, Fani's grandson, Eden's father[22], — медленно, чуть не по слогам, произнес по-английски. Ну, конечно, я ж «метапелет» иностранная, языкам не обученная. Но если говорить медленно, то даже такая тупая иностранка должна понять.

— Ата яхоль ледабер иврит. Ани мевина, зе беседер[23], — отвечаю гордо. Он обрадовался.

— А где Фаня?

— Тут я! — выкатилась моя подопечная из комнаты на своем кресле-каталке, обняла любимого внучка. Для этого он согнулся в три погибели, высокий парень. Ну, ладно, пусть пообщаются, а мы с Эден продолжим наши экзерсисы.

Минут через пятнадцать Томер, видимо, с бабушкой наобщался, вошел в комнату, махнул рукой: мол, занимайтесь-занимайтесь, я просто посмотрю. Девчонка, конечно же, засмущалась, мне тоже стало неловко, будто поймали на стыдном. Договаривались на фортепиано, а тут всяким глупостям на гитаре учу. Неаккуратно как-то. Эден стала упаковывать гитару в чехол. А я что-то осмелела, чтобы не сказать обнаглела.

— У вас девочка очень способная, но на таком инструменте она играть не научится, ей нужна нормальная гитара.

— Какая? — живо поинтересовался он.

— Выбирать надо. Пойдите в музыкальный магазин, вам посоветуют.

Фаня тоже вкатилась в комнату.

— Томер, купи ребенку хороший инструмент. Я дам денег, Таня, сколько надо?

Я пожала плечами.

— Я цен здешних не знаю, вы сами решите.

— Знаешь, савта[24], ты лучше отпусти Татяну с нами как-нибудь, мы вместе выберем. Хочет девочка учиться — пусть учится. Но инструмент надо выбирать со специалистом.

Фаня посмотрела на меня, на Томера, хмыкнула и со значением сказала:

— Выберите день и поезжайте. Постараюсь потерпеть до вашего возвращения.

Он что, вправду на меня глаз положил? Этого только не хватало! Мало мне неприятностей? Не-е-е, не сейчас!

— Нет, Томер, я не смогу надолго оставить Фаню… — и не закончила фразу, он меня перебил:

— А кто сказал «надолго» и «оставить»? Я приведу на пару часов женщину, она присмотрит за бабушкой. Ничего страшного.

Женщину он приведет. Жену наверняка! Вот оно мне надо? И как отвертеться?

— Татяна, не бойся, на твоей зарплате эти пару часов не отразятся.

Как будто я из-за денег боюсь. Ох, как все закручивается! И не отвертеться, тем более Фаня с невинным личиком говорит:

— Иди, деточка, конечно иди!

Зыркнула я на нее — но все, теперь-то точно не отвертеться, раз сама «подопечная» отправляет. Кто я? Подневольная. Хочешь-не хочешь, а придется идти.

Через пару дней заявляется Томер со счастливой Эден и красиво одетой женщиной. Я так сразу и поняла, что это мама девочки — Гила. Жена его скользнула по мне взглядом как по пустому месту, сразу пошла к Фане. Оно и понятно: кто я ей? Прислуга, которую нужно отпустить на какое-то время ради дочкиной прихоти. Ну и бог с ней. От меня не убудет. Кто они мне все? Никто. И я им никто. Главное об этом помнить и не рыпаться.

Томер усадил меня на переднее сиденье машины, тут подросткам до 14 лет нельзя сидеть впереди, правда, никто это правило не соблюдает, но он настоял, чтобы Эден села сзади. Та не особо сопротивлялась, предвкушала приключение. И мы тронулись. Вообще, это было поразительно. Впервые за столько времени я выкатилась из дома не в аптеку и магазин, а ехала на большой роскошной машине по улицам Тель-Авива, крутила головой, рассматривая незнакомые места, незнакомых людей. В машине тихо гудел кондиционер, не было слышно шума двигателя, и я представляла себя богатой женщиной, которая выехала вместе с любовником на шопинг. Как в фильме «Красотка». Хотя до Джулии Робертс мне как до Луны, а вот Томер, хоть и не Ричард Гир, но парень видный, интересный. И сколько бы я себя ни уговаривала: «Не до этого мне, не до этого!», но его присутствие рядом меня волновало не меньше, чем удобная машина, кондиционер и улочки Тель-Авива. Давненько я так близко к мужчине не сидела. Прям засвербило в животе, как израильтяне говорят — «бабочки запорхали». И хотя разумом я понимала, что все это приключение на пару часов, что Томер женат, что на заднем сиденье едет его дочь — но мечтать-то кто запретит? Тем более, у него очень красиво лежали руки на руле, широкая мужская ладонь, уверенные движения. Господи, как это все было далеко от моей жизни! И как хотелось, чтобы это вот всё стало моей жизнью.

Музыкальный магазин находился в центре города в огромном торговом центре. Просторный зал, уставленный органами, пианино, роялями. Дальше на стендах — гитары, гитары, гитары, классические, акустические, электрические… Еще дальше — басы, барабаны, скрипки — дух захватывает. Не выдержала, умоляюще посмотрела на Томера, тот сразу понял, улыбнулся и кивнул: можно, конечно! Пробежалась пальцами по огромному концертному роялю в центре зала — Steinway, между прочим! Эден нетерпеливо мялась, пианино ей неинтересно, это я уже поняла. Пошли выбирать гитару.

Продавец оказался из наших, говорил по-русски, время от времени косился на моих сопровождающих и переводил нашу беседу на иврит. Бойкий такой мальчишка. Сразу понял, что я музыкант, «всякую китайскую попсу», как он выразился, показывать не стал, а снял с дальней стойки несколько приличных гитар. Поиграл, сунул мне. Я сама гитарист тот еще, но перебрала с десяток инструментов, сыграла пару рифов, несколько мелодий. Выбрала хорошую мягкую гитару, девочке в самый раз. Не то, чтобы сильно дорогой бренд, наглеть все же