каждый последующий раз, очередная ее слезинка воспринималась мной как удар под дых, а каждое ее страдание – как личное оскорбление.

А еще снова зародилась бесконечная злость и ярость, тлеющая ядовитым костром в груди – того ублюдка, напавшего на ее дом в ночь ее столетия, я узнал сразу.

И непонятно, узнала ли его сама вампирка. Но в ответ на мой вопрос лишь неосознанно кивнула… а затем, встрепенувшись, словно раненный зверек, бросилась бежать куда-то прочь!

Впрочем, убежала Саминэ недалеко – к ближайшим развалинам, у которых, рухнув на колени, тут же принялась судорожно разгребать своими собственными ногтями старую землю с обломками, за столько лет под дождями превратившуюся в сплошной монолит.

И ее не волновало уже никто и ничто вокруг. Она даже о магии не вспомнила, и о том, сколько вокруг нелюдей, готовых помочь здесь и сейчас. Один ее беспомощный взгляд и не только я или братья де Рен - ее личный дракон охотно перероет лапами всё на территории ее бывшего особняка и далеко за его пределами.

- Что она делает? – не выдержав, осторожно выдохнул старший из темноэльфийских близнецов – Терен.

Кейн бросил на его сторону быстрый взгляд, вздохнул украдкой… Однако пояснять ничего не стал. А ведь он всё прекрасно видел и чувствовал, хоть и пытался отгородиться. Его драконьи инстинкты сильны, и в последнее время стали еще сильнее. Он всё увидел… Но вмешиваться не стал.

Покачав головой, я шагнул вперед. Негромким голосом позвал раз, второй… Но Эльсами не реагировала, продолжая своими тонкими пальчиками копать то, что было похоронено под развалинами, пеплом и сажей давным-давно.

Мне понадобились некоторые усилия, чтобы поднять вампирку на ноги, и еще больше, чтобы заставить замереть и посмотреть на меня. Пришлось даже встряхнуть, чтобы этот озверевший ребенок наконец-то поднял голову.

И только заставив ее уткнуться лбом в мой лоб, глядя глаза в глаза, я тихо, уверенно произнес:

- Перестань, Саминэ. Ты больше не одна. Я помогу. Слышишь?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в золотисто-карих, безумно-расширенных глазах проявилась хоть тень осмысления.

Она слабо, неуверенно, не совсем понимая, с опаской кивнула…

А я смежил веки, чувствуя ее затаенное тепло, ее надежду, и ее непоколебимую, как всегда, веру в меня.

И сила Хранителей, как прежде, и сильнее, чем когда-то, теплым потоком хлынула по венам, заполняя моё нутро, выходя наружу, в единый миг всколыхнув всё вокруг. Пядь за пядью, слой за слоем, стена за стеной – она перепахала пространство, заставляя дрожать землю под ногами. Ровно до тех пор, пока ближайший холм из обломков и грязи не дрогнул и не обрушился, оставляя после себя остатки трубы, огромного старинного камина, и тяжелого даже на вид, небольшого прямоугольно ящика.

От него за лигу несло запахом и холодом, который не спутаешь ни с чем – характерный привкус амарилла буквально кислил на языке, заставляя морщиться даже на расстоянии. Но до того как я успел среагировать, Эльсами, едва увидев, бросилась к нему, снова рухнув на колени в кучу земли, сажи, пепла и строительной пыли. Бездумно схватилась за крышку, но тут же одернула ладони – проклятый металл жег кожу даже сквозь перчатки.

Уже гораздо внимательнее, но всё еще находясь будто под заклинанием подчинения, вампирка коснулась серебряными ногтями стыка. Обжигая пальцы, она нашла едва заметную выемку, подцепила тяжелое дерево и с большим усилием надавила. Скрипнув, поддались проржавевшие от времени петли, и крышка упала, подняв облако старого пепла… А в руках молодой леди ТаꞌЛих блеснули на ярком солнце ее собственные, золоченые парные саи.

На сей раз ошибки быть не могло.

Саминэ встала, с легким непониманием и нахмуренными бровями глядя на оружие, но ее пальцы уже жили своей жизнью: медленно прокрутили раз, второй, третий… Претерпев первые, чуть неловкие, примирительные попытки, и саи завертелись в ее руках с умопомрачительной скоростью, не оставляя даже шанса сомнениям.

Это было истинное оружие жрицы Латимиры, те самые трезубцы, выкованные в ночь черной луны, носящие в себе жуткий сердечник.

Я видел процесс их создания. И я их узнал.

Саминэ же… В пучине неприятных воспоминаний они стали первым осязаемым предметом, за который ее сильная, и всё же хрупая психика смогла ухватиться. И среди страхов и жутких призраков прошлого она нашла единственный островок спокойствия, на который могла сейчас опереться.

Но было еще кое-что.

- Эльсами.

Когда Владислав успел незаметно появиться прямо посреди подъездной аллеи, заваленной пеплом хвои и горелыми ветками, я не заметил. Но факт оставался фактом: эрхан, не собирающий больше прятаться, а потому вернувший, наконец, свой нормальный внешний вид, стоял неподалеку от нас, с несвойственным для него волнением наблюдая за погруженной в себя вампиркой.

Пожалуй, это был первый и единственный раз, когда я имел честь лицезреть его истинные эмоции. И первый же раз, когда он сам не пытался ничего скрыть, замаскировать или спрятать.

Демон действительно волновался – от меня не укрылся, как едва уловимо дрогнул его голос.

Пожалуй, будь здесь Сайтос, он бы намертво выпал в осадок.

Наверное, это заметила и Эльсами. И только поэтому отвлеклась от вновь обретенного оружия. И, стоило ей только увидеть одинокую фигуру эрхана, как руки ее опустились сами собой. Она его узнала. Да, далеко не сразу и, тем более, не в то же мгновение решилась к нему подойти… Но она его узнала. И пошла к нему – вот только гораздо медленнее, чем я предполагал.

Шаг за шагом, не хмурясь, и не сводя с его бледного лица внимательного взгляда, она шла, пока не остановилась напротив. Найденные саи упали на землю, блеснув в ярких лучах солнца, но вампиренок этого даже не заметила.

А после развалины особняка огласила звонка пощечина.

- Где ты был?!

Ошарашенное покашливание близнецам подавить не удалось. А вот Кейн, в духе которого было в обязательном порядке ляпнуть что-нибудь несвоевременное, на сей раз промолчал, понимающе, и как-то даже сочувственно глядя на вампиренка.

Поразительная для него тактичность.

- Прости, - не смотря ни на что, Владислав не опустил взора. Он смотрел прямо на свою подопечную, открыто, с искренним сожалением, могильной плитой застывшим в глазах цвета оникса. Он не собирался оправдываться или насмехаться, он просто констатировал факт, не стыдясь собственных чувств. – Я опоздал, Эльсами. Прости меня.

- Ты… - не сдержавшись, хрупкая вампирка ухватила его за отвороты куртки, резко дергая. И эрхан, ранее не знавший пощады, ей безропотно это позволил. – Где ты был, когда был