Секунд пятнадцать потеряли на перезаряжании, матерились дружно - не помогало. Загадочно помалкивали Баттахов со Смертиным - могли бы уже и вступить. Поднялись остатки пехоты, бросились вперёд, перепрыгивая через тела сослуживцев, у них тряслись руки, физиономии были бледные, лужённые глотки орали что-то непотребное. Снова заговорили оба пулемёта - несколько солдат добежали до ската, кувыркнулись вниз, сражённые пулями.

Никто не заметил, как в изрешечённую кабину грузовика проник посторонний: просочился вдоль борта, вскарабкался внутрь, завести эту груду металла он, конечно, не мог, но вывернуть баранку до упора оказалось по силам - пришёл в движение грузовик, стоящий сзади, он упёрся кабиной в задний бампер, поднатужился - водитель прикладывал все усилия, чтобы столкнуть поврежденную машину в воду и это удалось. Никого не волновало: успел ли выпрыгнуть человек из кабины, правое колесо упало в пропасть - Опель Блиц круто накренился, завалился боком, при этом оторвался кузов и задняя колёсная пара, вторая машина рванулась вперёд, давя тела. Снова кончились патроны - пропади они пропадом. В этот момент и загремел МГ 34 на правом фланге - дождались разведчики своего звёздного часа. Баттахов бил не только по грузовику, но и по пехоте, сгрудившейся позади него. Ответный пулемётный огонь был недолог - точку подавили. Снова воцарилась паника: бросились назад выжившие, поползли, простирая руки, ранены, двое бегущих схватили под руки раненого в обе ноги товарища, поволокли по настилу - пули скосили всю троицу, разбросали кого-куда.

Машина пятилась задним ходом, хотя и у неё из кабины уже валил дым, водитель не справился с управлением - трудно под огнём на узкой дорожке, да ещё на задней передаче. Тела солдат лежали густо, он не мог перевалить через них, яростно газовал, крутил баранку, до крутился - задние колёса скользнули с моста и ещё одна машина провалилась в воду, взметнув тучу брызг. Тем, кто выжил, на мосту теперь стало хуже в тройне - они попали под перекрёстный огонь. До правого берега добрались немногие - пулемёты вырабатывали последние патроны, обстрелу подверглись находящиеся на дальней стороне подразделения, там тоже отмечались потери.

- Вы только гляньте - сколько там гадов! - кричал Карякин, самозабвенно давя на спуск. - Глаза разбегаются.

Огневую точку немцы выявили, открыли ответный огонь. Не выдержал Конторович, окопавшийся в стороне – побежал пригнувшись под защиту сарая, охнул Дубровский.

- Влад, ты жив? - взорвался Шубин.

- Жив, товарищей лейтенант - по касательной пуля прошла.

- Это как?

- Коснулась, сука!

- Давай за сарай… Живо!

- Да я уже бегу.

Закончились боеприпасы в пулемётных лентах - недолгим было счастье. С дальнего берега заговорила миномётная батарея - первые мины разорвались в воде, не повредив понтонную переправу, следующее ухнули на берегу - разлетелась в щепки, вытащенная на берег лодочка, ещё одна мина грохнула перед пулемётным гнездом - взрывная волна ударила по каске Шубина, отбросило, колокола тревожно загудели в голове. Осколки порвали мешки - осыпалась земля - Карякина накрыло мешком, он яростно извивался, сбрасывая тяжесть с головы, надрывался кашлем. Ещё один взрыв - тоже рядом.

- Валим отсюда! - взревел Шубин.

Они метнулись из западни - двое просочились в щель, остальные перевалились через мешки, пустились бегом к сараю. Следующим взрывом разметало соседнюю постройку - она рассыпалась как картонная коробка. Разведчики неслись как зайцы, взрывы спешили за ними - почти догоняли. Ещё одна постройка взлетела в воздух, доска, летящая со скоростью кометы огрела Ершова, волочащего рацию - рюкзак свалился с плеча, красноармеец рухнул на колени, закачался, обводя пространство жалобным взором.

- Николай, ты как? - подлетел к нему Шубин.

- Потихоньку, товарищ лейтенант.

Боец шлёпал губами как беззубый.

- Вставай, бежим! - Глеб схватил Ершова за шиворот.

- Подождите, товарищ лейтенант, рацию возьму.

- Беги!.. Потом возьмём, - лейтенант со всей силы толкнул подчинённого, придавая ему ускорение.

Пробежали метров десять, когда взорвавшаяся за спиной мина, разнесла в клочья радиостанцию - наградила ударной волной. Разведчики скатились по траве, обрастая ссадинами и синяками. Миномётный обстрел оборвался внезапно. Кружилась голова, скрипела глина на зубах, окрестное пространство плавала в дыму, зияли мелкие воронки от мин, жадно горела дощатая постройка.

- Все живы?

Разведчики отвечали вразнобой, вроде все отозвались, но кто то мог и дважды ответить. Словно воздух выпустили из легких. Глеб сидел на коленях, покачиваясь, таращился сквозь дым - как-то пусто вдруг стало, уменьшилось количество строений, валялись порванные мешки с землёй, по понтонному мосту полз немецкий бронетранспортёр землистого окраса и поливал пространство вокруг себя пулемётным огнём. Соображение приходило с задержкой, голова заработала лишь после того, как траву в метре от коленей пропорола очередь. Охнув, Глеб откатился в сторону.

- Ложись!

В воронке было сыро и неуютно, но хоть такая защита. Трясущиеся руки стянули за спиной ППШ не он один – все, кого разбросало по берегу вели огонь из стрелкового оружия, но это было, что слону дробина. И вдруг опять что то новенькое: объявилась невнятная фигура справа от понтонного моста - похоже спрыгнула с обрыва. Человек забежал вводу: сначала по щиколотку, потом по колено, он брёл широко расставляя ноги, пока не добрался до первого понтона, там вода доходила, ну до пояса, он резво вскарабкался на понтон, прижался к настилу. Когда до бронетранспортёра оставалось несколько метров - он выхватил из ременной сумки противотанковую гранату и бросил её под колёса. - Баттахов, вот пострел! Жертвовать собой в этот раз разведчик не собирался - спрыгнул с понтона и погрузился в воду. Взрыв прогремел под передними колёсами, задние колёсные пары были закованы в гусеницы - одна слетела, другая осталась на месте. Бронетранспортёр задымил, задняя гусеница продолжала тянуть бронированного монстра, машина развернулась на сорок пять градусов, накренилась, зависнув над пропастью, но удержалась. Пулеметчик за бронещитком источал ругательства, он не мог развернуть заклинивший пулемёт, рвал его с мясом, было видно, как он истекает пОтом. Баттахов вынырнул у самого берега, бросился в кустарник широкими прыжками. Под рукой у пулемётчика оказался автомат МР 40 - ими вооружались члены экипажей танков и бронеавтомобилей, но выстрелить смельчак не успел - из под обрыва загремел пулемёт и вояка откинулся на спину с простреленной головой.

Два члена экипажа в чёрных комбинезонах пытались покинуть горящую машину, но далеко не ушли - Смертин извёл остатки боезапаса: один свалился с брони уже мёртвым, второй спрыгнул, пустился бежать, перепрыгивая через раздавленные тела и сделал окончательную остановку, рухнув навзничь с распростёртыми руками. Захлебнулся МГ 34 – у Смертина кончились боеприпасы. Немцы суматошно стреляли с правого берега - попасть прицельно с такого расстояния они не могли. Баттахов вылез из кустарника, побежал к обрыву, в его широкой физиономии не было ни кровиночки - натерпелся боец. Смертин протянул ему руку, рывком поднял товарища на обрыв, оба пробежали пару метров, завалились в канаву.