– Вижу, я не придала этим следам никакого значения. Очем они говорят?

– Здесь лежал спальный мешок Бэннинга Кларка. Потом егоаккуратно свернули. Видишь, человек начал скатывать мешок с этого места. Потоммешок подняли и связали веревкой. Последнее нажатие на скатанный мешок иоставило этот странный продолговатый, чуть вогнутый след на песке.

– Теперь я все вижу, но неужели это так важно?

– Думаю, да.

– Боюсь, что я не понимаю.

– Опытный путешественник всегда скатывает спальныймешок, как бы он ни торопился. Если, конечно, он не собирается накрыть мешкомлошадь. Новичок же в спешке хватает мешок как попало и так уносит.

– Значит, вы думаете, что спальный мешок скатывалопытный путешественник?

Врач кивнул.

– Бэннинг Кларк?

– Либо Кларк, либо Солти Бауэрс.

– И что же это все значит?

– Возможно, Бэннинг Кларк и Солти Бауэрс ведут какую-тосложную игру. Боюсь, где-то в пути, там, где медицинской помощи ожидатьнеоткуда, у Кларка разовьются симптомы отравления мышьяком. Тошнота и приступырвоты перегрузят сердце и приведут к летальному исходу, даже если доза ядаокажется не смертельной.

Они медленно направились к дому, впитывая в себя ночнойпокой и тишину. Велма выключила фонарь, лунного света было вполне достаточнодля осторожного движения сквозь заросли причудливых кактусов. Тень от каменнойстены казалась зловещей, где-то далеко внизу бухал океанский прибой, но воднаягладь была не видна.

Доктор Кенуорд вдруг остановился и прижался к стене спиной.

– Отдохнем минут десять, мы их явно заслужили. Нашипациенты поправляются. Большого вреда не будет, если полиция ни о чем не узнаетеще несколько минут.

– Устали, да?

– Работы было достаточно много, – призналсяврач. – Здесь так хорошо, так спокойно, так далеко от постояннотрезвонящего телефона, от всех этих неврастеников и ипохондриков. Я частозадумываюсь, на что может быть похожа жизнь в пустыне? Ты выезжаешь на осликена совершенно открытое место, раскладываешь спальный мешок, спишь,обволакиваемый потоками тишины, пришедшими из межзвездного пространства иукутавшими тебя одеялом забвения. Какое, должно быть, чудесное ощущение.

– Послушайте, Брюс, – сказала Велма резко, почтинеосознанно назвав врача по имени. – Вы не можете продолжать работать такдень за днем, месяц за месяцем, год за годом. Почему бы вам не прописать самомусебе курс лечения, который вы всегда советуете пройти любому пациенту? Возьмитеотпуск на месяц, оставьте все дела, отдохните где-нибудь далеко отсюда.

– Не могу.

– Пациенту вы сказали бы, что, даже если он умрет или унего случится нервный срыв, жизнь на земле не прекратится.

Лунный свет немного смягчил суровую улыбку на губах врача.

– Верно, – признался он. – Но ситуация мнойне контролируется. Если я уеду сейчас, мои пациенты будут вынуждены обратитьсяк другим врачам, и так перегруженным собственной работой. Остается толькопродолжать вкалывать. Таких, как мы, осталось совсем немного, и мы тем болеезаслуживаем десятиминутный отдых.

Он вдруг взял Велму за руку и повел ее назад, к лагерюБэннинга Кларка и Солти Бауэрса. Там он сел на песок и усадил ее рядом.

– Итак, – сказал Кенуорд, – мы старатели,находимся в пустыне. Делать нам до рассвета нечего, и мы впитываемоздоравливающие покой и уравновешенность, толк в которых понимают только люди,живущие рядом с природой, на свежем воздухе.

Велма Старлер, потеряв на мгновение голос, указала наозаренные лунным светом голубоватые горы.

– Завтра, – сказала она, стараясь подражатьнеторопливой манере речи Солти Бауэрса, – мы пересечем тот хребет иисследуем выход пласта руды. Сейчас же нам делать нечего, и можно ложитьсяспать.

– Ты просто молодец! – Брюс Кенуорд захлопал владоши, потом заложил руки за голову и лег на песок. – Как много звезд нанебе даже в такую лунную ночь. Наверное, мы не видим настоящего неба, живя вгороде. Солти Бауэрс говорил мне, что в пустыне можно часами лежать иразглядывать мириады сверкающих звезд, о существовании которых никто и недогадывается, пока не уедет из города под сухое ясное небо пустыни.

– Сегодня они сверкают исключительно ярко, –сказала Велма. – Даже луна не в силах затмить их. Звезд просто тысячи.

– Тысячи, – мечтательно повторил Кенуорд. – Асколько их в пустыне в такую же лунную ночь? Быть может, нам удастся выкроитьденек и уехать в пустыню… А сколько звезд сейчас на небе? Пять… десять…пятнадцать… двадцать… двадцать пять… тридцать… тридцать одна… тридцать две…тридцать три… Интересно, эту я уже сосчитал?

Он замолчал, она тоже не нарушала тишину. Через несколькосекунд послышалось равномерное дыхание уставшего человека, провалившегосянаконец в столь долгожданный глубокий сон.

Велма бесшумно встала, стараясь ступать как можно тише, сделаланесколько шагов, потом обернулась и с нескрываемой нежностью вгляделась вмилое, усталое, расслабленное во сне лицо.

Она стояла так несколько секунд, потом повернулась имедленно пошла к дому, который всегда казался таким безвкусным его владельцу.Там она открыла комнату для гостей, перекинула через руку пару толстых одеял,вернулась в заросли кактусов, на цыпочках подошла к врачу и аккуратно, как этоумеют делать опытные медсестры, накрыла его одеялами.

Вернувшись в дом, она проверила состояние Перри Мейсона иДеллы Стрит, потом прошла в библиотеку и набрала номер коммутатора.

– Соедините меня с полицией, – сказала она. –Я хочу заявить о попытке убийства.

Лейтенант Трэгг из Управления полиции Лос-Анджелеса приселна край кровати. Скрип пружин под его весом разбудил Мейсона.

– Привет, – сказал адвокат. – А вы какогодьявола здесь делаете?

– Можете верить, можете нет, – с усмешкой ответилТрэгг, – но я нахожусь в отпуске.

– А у меня есть выбор? – слабым голосом спросилМейсон.

– Какой?

– Верить или не верить.

Трэгг громко рассмеялся:

– Мейсон, я сказал вам правду. Мой зять служит здесьшерифом. Я ездил на рыбалку, возвращаясь, завез сестре несколько форелей, и тутпо телефону сообщили об отравлениях. Сэм Греггори, мой зять, попросил помочь. Яотказался, заявив, что сыт по горло подобными преступлениями в своем городе ине нуждаюсь в чужих проблемах. Тогда зять объяснил, что последними жертвамиотравления являются как раз жители моего города – Перри Мейсон и Делла Стрит.Можете догадаться, как я отреагировал. Разве я мог упустить подобное дело?

Веки Мейсона задрожали. Он попытался усмехнуться, нополучилась какая-то нелепая гримаса.