девочка. Прости меня, я был очень занят похоронами и своим горем – мою семью тоже задела смерть – сын разбился в дороге, - он опустил голову собравшись было заплакать, но глубоко вдохнул и встал. – Идем, посмотрим, что с твоей мамой.

Я знала, что доверять здесь нельзя никому, но этот человек просто не мог оказаться врагом. Я выдохнула и с трудом сдержалась, чтобы не прижаться к нему, не обнять со всей силы.

Глава 8

Доктор Барт быстро осмотрел Лауру, дал ей какое-то питье, благодаря которому она заснула, и велел отправить служанку в аптеку, но потом осекся:

– Рузи, детка, сходи сама, вот по этому листку тебе дадут все, что нужно. А еще… - он порылся в карманах, и вынул один серебряный, - вот, этого достаточно. Прозрачную жидкость пить по ложке три раза в день, а темную – только на ночь. А еще, нужен бульон, только вот, думаю, она не станет его пить.

– Мистер Барт, да, она не станет, и… у меня есть немного денег, спасибо, что вы пришли. Я могу угостить вас чаем и поговорить? – отодвинув его руку с монетой, я посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, идем, я должен помочь тебе, девочка. Я обещал твоему отцу, - он сложил свой саквояж, посмотрел внимательно на спящую Лауру и пошел следом за мной на кухню.

– Мистер Барт, я не знаю что мне делать с ней, потому что она, как мне сказала служанка, собирается отдать дом церковникам, а нас… нас обеих заслать в монастырь. Знаете, я не хочу в монастырь, - я опустила глаза, и сейчас действительно почувствовала себя девочкой – беспомощной и нуждающейся в поддержке.

– Я отправлю к вам сиделку, при ней будут лекарства, которые успокаивают, только вот, боюсь, эти люди могут прийти сюда.

– Из церкви?

– Да. И даже солдаты не помогут в этом случае – церковь все делает якобы для блага, и если они уже знают о доме, которым могут завладеть так легко… Они не оставят вас в покое. Я готов оформить опеку на тебя, если заберу твою мать в «веселый» дом.

– Давайте попробуем пока оставить ее дома, хотя бы до того момента, когда она вылечится, - я представляла, чем может оказаться это заведение, тем более время как раз подходящее для того, чтобы лечить людей льдом, током и другими пыточными принадлежностями.

– Через два года тебе не нужна будет опека, вот тогда, думаю, самое время будет исполнить ее мечту – отдать ее в монастырь. Его стены сильно отличаются от больницы, где принимают подобных, но церковь вцепится зубами в такой куш – он обвел глазами стены, давая понять, что говорит он о доме. – Я право удивлен, что ты не на ее стороне, чего и боялся отец.

– Она не сумасшедшая, доктор, она просто очень слабая женщина, и легко идет на поводу. Только вот… и в этом я тоже сомневаюсь – она носила на себе пятьдесят серебряных в то время, когда дома нет ни крошки еды. Она хотела, чтобы я ходила в церковь, и заманивала тем, что там меня накормят.

– Барнабар взял ее в жены из богобоязненной семьи – его мать настояла на этом, но потом и сама пожалела, да только было поздно – твоя бабушка умерла до твоего рождения. Но твой отец делал все, чтобы Лаура изменилась. Когда родилась ты, он сразу нанял кормилицу и служанку. Они-то и приглядывали за тобой.

– Мистер Барт, сколько стоит сиделка? Ну, такая, что будет здесь постоянно?

– Пятнадцать серебряных с полным пансионом. У нас есть женщины, которым просто негде жить. Они постоянно живут в таких семьях. Я подыщу вам самую лучшую, все оформлю, и оформлю недееспособность Лауры. Я готов взять опеку над тобой, только вот… На что вы будете жить? Я смогу помогать лишь немного – готов оплачивать сиделку, а остальное… Прости, дитя, я не так уж и много имею с этой профессии.

– Нет, мистер Барт, я очень рада, что вы станете моим опекуном, а вот заработать… заработать я смогу сама, только мне нужно подробно знать все о делах моего отца. Я знаю, что он занимался шерстью, знаю где он ее покупал, знаю где обрабатывал и куда продавал. Только вот… - я опустила глаза и глубоко вздохнула: - никто не станет работать с девчонкой.

– Ты не сможешь работать, детка, ты права – никто не воспримет тебя серьезно, но ты можешь писать?

– Да, могу, - сразу, не подумав, ответила я.

– Ее подпись ты подделать сможешь легко. Твой отец состоял в гильдии купцов, это наследуется. Он мечтал собрать для тебя хорошее приданое, чтобы купить титул.

– Купить? – у меня перехватило дыхание. Неужели титул можно просто купить?

– Если ты выйдешь замуж за барона, ты станешь баронессой, и тогда, если ты продолжишь дело отца, можно хорошо развернуться.

– То есть, он хотел меня продать?

– Нет, это называется несколько иначе. Много баронств, хозяева которых, кроме титула не имеют ничего, вот им то и переходят деньги. Ты могла бы прожить с мужем три года, а потом разойтись по причине отсутствия детей – обе стороны могут сделать это через три года. Тогда барон остается с деньгами, если, конечно, снова не успеет их спустить на конных бегах или в картежном доме, а женщина остается с титулом. Коли продолжать при этом свое дело, выйти из такого замужества можно богатой особой!

– Так вот куда предназначались эти деньги, - скорее себе, чем доктору прошептала я.

– Да, и это лучший вариант. Потому что титулованные особы могут открыть свою лавку или свой цех, - закончив разговор, мистер Барт встал: - Рузи, я должен идти. Вот моя карточка, и здесь мой адрес. Сегодня вечером я пришлю сиделку, оплата через месяц, за дополнительные деньги она приготовит еду и уберет дом. Завтра я приеду с человеком из канцелярии, он оформит опеку.

– Только вот… мистер Барт… Если вы признаете ее недееспособной, смогу ли я от ее лица вести дела? – в моей голове быстро сложилась картинка из моего мира, где такие люди не имеют права на ведение дел.

– Эх, в этом ты права, - он снова присел, хоть и готов уже был выйти. – Значит,