себя работой. Тем более, чтобы смастерить берестяные короба для хранения овощей, надо еще собрать кору. Все запасы я вчера извела на туески для сгущенного сока молочного дерева. За последние две недели я кратно увеличила сбор, и посуды не хватало.

За берестой я отправилась едва взошло солнце. Работа эта была непростая, поэтому вернулась я к обеду. Бересты набрала столько, что еле дотащила. Хуже всего, что березовая роща, росла далеко, и обычно мы ходили туда с Мишкой, который брал на себя всю тяжесть доставки материала.

В доме стояла мертвая тишина… Я осторожно приоткрыла дверь: Мишка спал в своей постели, тихонько похрапывая. Гришка перебрался на мою кровать и еле слышно посвистывала носом. А вот с отставным некромантом что-то явно было не то… Его тяжелое дыхание стало редким.

Любопытные Правый и Левая, заглянувшие внутрь вместе со мной, тихонько загурлили, встревоженно качая головами на длинных шеях.

— Я тоже вижу, что-то не так, — прошептала я растерянно, — но не понимаю, почему… он здоров и не ранен…

— Гур! — Правый повернул голову и взглянул на меня одним глазом. Я опять увидела мысленную картинку… Тело некроманта тонуло во Тьме. Она вилась над ним пушистым, мягким облаком, словно теплое одеяло, укутывая неподвижное тело. Но в одном месте, как раз над солнечным сплетением, образовалась дыра, от которой веяло жутью. Казалось, если всмотреться в ту, другую тьму, что клубилась на дне этого провала, то обязательно увидишь на дне ужасное чудовище…

— Кошмар, — выдохнула я… — Но как ему помочь?!

— Гур, — шепнула Левая, и перед моим взором предстало яйцо… То черное яйцо, которым я вытащила Бориса.

— И где я возьму его? — выдохнула я. И добавила на всякий случай, обращаясь к Левой, — даже не вздумай! Ты нужна мне больше, чем твои яйца. А с этим, — я кивнула на мужчину, — пусть Борис что-то делает.

Гурлинки довольно захихикали и смылись на реку. Меня тоже ждали полные верши рыбы, а в лесу пойманные в силки зайцы. Но сначала надо разобраться с продуктами. Навес над бревнами был довольно хлипкий, поэтому я боялась, что первый же дождь, который в последнее время случался регулярно, безвозвратно испортит дефицитные в Мертвых землях продукты.

К вечеру, когда Мишка проснулся, все я все закончила. Собрала короба, установила их в кладовке, подложив под низ два слоя толстых поленьев, чтобы овощи не отсырели. Мишка высушил дерево магией, что удавалось ему почти так же легко, как Борису, и мы перетащили мешки с мукой, зерном и овощами в короба.

Бессонная ночь и тяжелый день вымотали меня окончательно. И я заснула, не дождавшись ужина, готовку которого взял на себя Мишка. Проваливаясь в дрему, вспомнила, что не рассказала о том, тех видениях, которые показали мне гурлинки. И позвала приятеля:

— Миш, чуть не забыла, у него тут, — ткнула в солнечное сплетение, — дыра. Надо ее залатать… Тьмой… Скажи Борису…

— Знаю, — вздохнул он, — что-то пошло не так, Ась. Потому Борис и выложился без остатка. Тьма куда-то уходит… и мы не знаем, как это остановить.

Но я ничего не слышала. Исполнив долг и сообщив о проблеме, я мгновенно провалилась в сон.

Глава 10

Утром я проснулась, привычно ощущая тяжелое, заставшее тело за спиной. Борис вернулся. Вчера я так вымоталась, что отупляющая усталость прогнала даже тревогу за супруга. Но сейчас я ощутила, как расслабились напряженные мышцы, и беспокойство, не оставлявшее меня во сне, исчезло. Я прикрыла глаза, улыбнулась…

— Тетя, вы проснулись? — тихий шепот, раздавшийся над головой, заставил вздрогнуть от неожиданности. Я совсем забыла, что у нас гости…

Я открыла глаза. Надо мной нависало маленькое личико Гришки-младшего… Только сейчас, до меня дошло, что раз он младший, значит совершенно точно его отец Гришка-старший. Иначе эта приставка не имела бы никакого смысла…

— Привет, — улыбнулась я мальчишке, — что случилось?

— Ничего, — покачал он головой и вздохнул, — просто все еще спят. А я всегда рано встаю…

Я зевнула… Учитывая нашу полуночную жизнь, это плохо. Взглянула в окно. Если судить по лучам света, пробивающимся по краям плотных штор, солнце встало часа три назад.

— Есть хочешь? — спросила я у Гришки. Он кивнул. — Я тоже, — зевнула я снова. — Давай будем готовить завтрак. Ты мне поможешь?

— Да, — ребенок улыбнулся, — помогу… А когда папка встанет?

— Не знаю, малыш, — честно ответила я, откидывая одеяло и поднимаясь. — Но я надеюсь, что скоро… Понимаешь, твой папа очень болен, — я запнулась, не зная как сказать, что он может и не подняться… Мне снова вспомнилась та дыра, в пушистом облаке темной некромантской силы. Надеюсь, у Бориса получится залатать ее и без яиц гурлинки. Вариант принести в жертву Левую мне не нравился категорически.

— Мишка сказал, что дядька Борис очень сильно постарается вылечить моего папку, — мальчик смотрел на меня меня серьезно, без улыбки. — А если не получится, и папка умрет, Мишка меня никогда и ни за что не бросит. — Он обреченно вздохнул…

Я медленно опустилась на кровать… Потянулась к мальчишке, сидевшему поверх одеяла, обхватив его, подтащила к себе. Никогда не любила детей, предпочитая смотреть на них со стороны. Но сейчас эта обреченная покорность судьбе у маленького ребенка, вызвала в душе незнакомые мне эмоции. Мне захотелось сделать все, чтобы защитить Гришку от всех бед, которые свалились на него за короткую жизнь.

— Все будет хорошо, — шептала я, прижимая его и покачивая, как младенца. Причем успокаивала я не столько мальчика, сколько себя. — Все будет хорошо.

Утро сегодня выдалось прохладным. Мне пришлось накинуть курточку, а Гришку вынести во двор, завернув в одеяло. Его одежонка слишком ветхая, чтобы согреть… Надо будет купить Гришке новую одежду. И Мишка сам еще ребенок, как ему доверить мальчишку? Нет… Если мальчик останется без отца, я сама за ним присмотрю.

Эта мысль была такой неожиданной, что на секунду я растерялась, бездумно глядя на закипевшее козье молоко…

— Тетя, — окликнул меня Гришка, — молоко убегает!

Я так же резко отмерла и принялась засыпать дробленые какарушки в кипящее молоко, помешивая варево длинной ложкой. Видимо, именно так действует пресловутый материнский инстинкт, о котором в моем мире ведется столько споров. А иначе отчего бы в моей голове появились мысли, что я, не имея ни опыта, ни знаний, смогу воспитать ребенка лучше, чем собственный отец?

Я потрясла головой, словно пыталась вытрясти из нее все мысли. Но они никуда не делись.

После завтрака мы с Гришкой отправились проверять силки и на реку за рыбой. Чтобы ребенок не замерз,