— Ваш зять пьет? — вдруг спросил Шибаев.

— Володя? Пьет? — она удивилась. — Ну что вы! Он у нас трезвенник, трудоголик. А что?

— Просто подумал… — пробормотал Шибаев, вспоминая пьяного Борисенко.

Они помолчали. Он знал, что сейчас последует. И снова не ошибся. Ему даже стало ее жалко; ей было неловко, в глаза ему она не смотрела.

— Знаете, Александр… — она решилась, наконец. — Вы извините меня, я действительно чувствую себя паникершей, но я думаю, что больше не нужно ничего искать. Ингу не вернешь, таблетки она выпила сама… И, в конце концов, какая разница, откуда взялась эта кукла? Может, она купила ее в какой-нибудь сувенирной лавке. Или сделала сама. Инга во многих отношениях оставалась ребенком. Тем более ее последнее увлечение магией… Вы меня понимаете?

Шибаев кивнул.

— Разумеется, ваш гонорар будет выплачен полностью. Спасибо, Александр. Я могла бы сказать, что рада нашему знакомству, если бы не столь печальные обстоятельства. Без обид? — она протянула ему руку, и Шибаев протянул в ответ свою…

…— Выдал себя за мастера, в перчатках, в черных очках, в кепке с козырьком. Еще пропавшие ключи… возможно, — Алик Дрючин перечислял факты, загибая пальцы на левой руке. Когда пальцы закончились, перешел на правую руку. — Шаги и игра на пианино ночью, кукла под матрацем, разбитая фотография, неразбитая ваза… Сколько? Девять? Девять фактов, свидетельствующих о том, что твоя клиентка умерла не случайно!

— Она не моя клиентка. Звуки и музыку она слышала задолго до двадцать шестого. Так что можешь разогнуть палец. «Газовщик» не шлялся по дому ночью и не играл на пианино. Он пришел с другой целью. С какой, мы не знаем. Елена Федоровна уверена, что он настоящий, а в офисе горгаза просто забыли сделать запись.

— Возможно. Меня бы это не удивило. Как ее зовут, кстати? Не директрису, а ее покойную сестру?

— Инга Федоровна Борисенко.

— Инга?! — Алик был потрясен. — Ее зовут Инга?

— Дрючин, в мире полно женщин с таким именем! — Шибаев стал злиться — как всегда, когда Алик начинал вспоминать историю его неудачной любви.

— Это знак, Ши-Бон, — Алик скорбно покачал головой. — Это знак!

— Какой, к черту, знак! Что ты несешь?!

— Опять вылезет какая-нибудь гадость, поверь. А ты не можешь отказаться от этого дела?

— Не могу, потому что меня уволили.

— Уволили?! — ахнул Алик. — Кто?

— Моя клиентка, Дрючин. Больше некому.

— Но почему?

— Потому. Если в двух словах, то какая теперь разница, чья кукла, если ее сестра умерла? Никакой. Кроме того, вдовец очень недоволен и, как я понимаю, настоятельно попросил и даже потребовал… Кем она ему приходится? Золовкой? Не важно. Короче, он попросил Елену Федоровну не заниматься всякими глупостями и гнать сыщика поганой метлой. И не тратить на него заработанное потом и кровью.

— Она уже не чувствует себя виновной в смерти сестры?

— Значит, не чувствует.

— Пиво будешь? — деловито спросил Алик, переключаясь на другую тему и желая утешить друга. — У нас сегодня жареная картошка и котлеты из кулинарии. Живо мыть руки и за стол! Хорошее пивко, — заметил Алик, допив стакан. — Холодное. — Он не любил пива — ему больше нравились сладкие ликеры — и пил исключительно из желания поддержать компанию.

— Угу. — Шибаеву не хотелось разговаривать, он сосредоточенно жевал, глядя мимо Алика. С одной стороны, он сам считал, что дело неперспективное и какое-то дохлое, а с другой — появление на сцене лжемастера меняло расклад, и можно было бы еще покопаться.

— Ты сам считал, что дело никакое, — сказал Алик, присматриваясь к Шибаеву. — Это же не убийство. Может, она права, твоя клиентка, какая, на фиг, разница, чья кукла? Может, покойницы. Ты же сам сказал, что она увлекалась магией. Хотела, допустим, извести мужа и… — Он вдруг ахнул и замолчал.

Шибаев взглянул вопросительно.

— Как, ты сказал, ее фамилия? Борисенко? У меня два месяца назад была некая Борисенко, только не Инга, а Инна. Точно! Инна Федоровна Борисенко. Расспрашивала о процедуре развода и дележа имущества. Около тридцати примерно, невысокая, блондинка, шикарно одетая. Задавала какие-то незрелые вопросы, сказала, что муж ни за что не согласится на развод, и отец тоже будет против, а она хочет уехать за границу, потому что все ее достали, и ей надоело. Интересовалась, сколько это займет времени и как открыть счет за границей. А также как муж может помешать, если у них какой-то хитрый брачный контракт, придуманный ее папой. Ши-Бон, это она! Нутром чую! У тебя нет ее фотки?

— Откуда?

— Сейчас мы найдем ее в соцсетях! — Алик побежал за планшетом. — Вот она! — возбужденно закричал он через пять минут. — Инга! Здесь она Инга. Смотри, Ши-Бон!

Некоторое время они разглядывали фотографии Инги Борисенко…

— Что и требовалось доказать! — Алик победно смотрел на Шибаева. — Она хотела развода, а он не хотел. Теперь ее больше нет, и никакого развода. И деньги делить не надо. Вот тебе и ответ! В этом мире никогда ничего не меняется. Пугал, подкладывал куклу, играл на пианино… Довел до самоубийства, а сам на коне. И ее сестру ругал за то, что обратилась к тебе, и с тобой сквозь зубы. Представляешь, как его вырубило, когда она сказала, что наняла частного детектива, а? И думать тут нечего, Ши-Бон! Жену всегда убивает муж. Точка.

Около десяти утра Настя Криль из одиннадцатой квартиры позвонила в дверь соседки Тамары Носовой, чтобы пожаловаться на своего супруга Даньку, который вчера снова пришел на бровях и целый вечер вынимал ей мозги, вспоминая все грехи с начала супружеской жизни, как реальные, так и воображаемые. Ну не дурак? Насте хотелось участия. Тома хорошая, понимает ее, утешит, рассмешит. Они попьют чаю, посплетничают про соседей, может, выпьют по чуть-чуть, и жизнь войдет в свою колею.

Она снова и снова нажимала на кнопку звонка, но ей никто не открывал, и в квартире было тихо. Она нагнулась и прокричала в дверную щель: «Томочка, это я! Открой!» Но в квартире по-прежнему не чувствовалось ни малейшего движения. Настя в сердцах пнула дверь ногой, и, к ее удивлению, дверь открылась.

— Томочка! — позвала Настя, входя в прихожую. — Ты что, спишь?

Она пробежала в гостиную, где, несмотря на яркий дневной свет, почему-то горела люстра. Ее подруга сидела на диване, запрокинув голову, и Насте в первую секунду показалось, что Тамара спит. Но тут она заметила на ее шее кровь! Белый свитерок Тамары также был залил кровью. Настя на миг застыла, а потом закричала…

…Капитан Астахов нагнулся, чтобы рассмотреть раны на шее женщины. Судмедэксперт Лисица, неизменно бодрый и в прекрасном расположении духа, складывал в чемоданчик инструменты.

— Чем ее? — спросил капитан. — Ножом?