Был ли это дебют? Или это устоявшаяся привычка — пить кровь невинных жертв? На серию не похоже, не у них в городе во всяком случае. А проклятая кукла? Это как? Таскал в кармане, получается, с целью подбросить… На хрен? Если это его кукла, конечно. Может, вампир не имеет к ней никакого отношения. Хотя что значит — не имеет? Вампир, искусанная жертва, кукла-вуду с булавками… Где он ее взял, кстати? Это как? Случайность? Сидел в баре, высматривал потенциальную жертву, а когда высмотрел, пошел за ней. Искал потенциальную случайную жертву или именно Тамару Носову? А убийство хозяйки «Бонжура» сюда каким боком? Тоже он? Правда, разные способы убийства. Способы разные, а куклы одинаковые. И что бы это значило? И опять неясно, имеет ли убийца отношение к этой проклятой кукле или нет. Два убийства, две куклы… Убийц тоже двое? Или один? Пробует разные способы… Маньяки придерживаются одного, как правило. Начинающий? Выбирает? Вампир… Капитан хмыкнул: «Уму непостижимо!» Может, псих? Лисица сказал, болен и опасен. А проклятая кукла с булавками — не что иное, как подпись. Возникает вопрос: зачем? Своеобразная визитная карточка? Собственник? Мое, и не трожь! Заявка на авторство, жажда аплодисментов? Психологи считают, что они упиваются, читая сообщения о себе в прессе, что в них присутствует желание потягаться с сыскарями, что аппетит приходит во время еды и перерывы между убийствами сокращаются. Хотя куда больше? Между убийством Алевтины Лутак и Тамары Носовой прошло всего-навсего пять дней.

А еще возможно, это гастролер, который через месяц-другой исчезнет, прилично наследив.

«Выяснить насчет подобных случаев, имевших место ранее, везде», — записал себе капитан. Поторопить криминалистов насчет анализа ДНК; если повезет, убийца окажется в картотеке. Возможно, нарисуются пальчики… Опять-таки — если повезет. Снял же он эти чертовы перчатки в гостях! Не мог не снять.

«И еще. Поговорить с дев. из банка;

послать кадета опросить официант. уличных кафе рядом с „Бонж.“.;

и по сувен. лавкам насчет чертовой куклы».

Две молоденькие смешливые барышни из банка говорили одновременно и не сводили заинтересованных взглядов с капитана Астахова. Валентина и Клавдия. Черненькая и блондинка. Тощенькая и в теле. Валентина говорила басом, Клавдия пищала.

— Какой ужас! Мы до сих пор в шоке! — басила Валентина.

— Ага! В шоке! Ужас! Такая женщина! — вторила подруге Клавдия.

— Это муж! Они все время ссорились! По телефону.

— Ага, я тоже слышала! Мы там почти каждый день!

— Ага, в обед или после работы.

— Она чисто королева, а он совсем простой!

— Я сразу сказала: он ей не пара!

— Ага, не пара!

Голова у капитана Астахова шла кругом. Прием философа Федора Алексеева «Дай им выговориться, и делай выводы» не работал.

— Стоп, девушки, — сказал он, наконец. — Я все понял. Остались нюансы. Давайте так: я спрашиваю, вы отвечаете. По очереди. Сначала Валентина, потом Клавдия. Лады?

Девушки переглянулись и кивнули.

— Тогда поехали. Как вы узнали об убийстве? Валентина.

— Пришли выпить кофе, а там полиция. В тот же день.

— В смысле, на другой, — поправила Клавдия. — Ее убили вечером, а мы пришли на другой день.

— А в день убийства вы там были?

Девушки переглянулись.

— Были, — сказала Валентина. — После работы.

— Время помните?

— Мы заканчиваем в шесть, значит, в начале седьмого.

— Ага, минут двадцать седьмого. Взяли капучино и по два пирожных.

— Точно! «Черный лес» и «Африка».

— Кто был в кафе, кроме вас?

Девушки снова переглянулись.

— Кто был… Бабушка была в шляпке с цветочками. Сидела за столиком около кофейной стойки, читала журнал. Она там часто бывает. Ушла примерно в семь.

— Были еще парень с девушкой, сидели в дальнем углу. Целовались.

— Там еще стоячие столики, за одним стоял мужчина, за другим никого не было.

— Что за мужчина?

Валентина пожала плечами.

— Стоял спиной. Прямо у меня перед глазами. Обыкновенный, в черном, и бейсболка… вроде темно-серая. Пил кофе, смотрел в стену. Ни разу не повернулся. Никакой.

— Я его вообще не видела, — сказала Клавдия.

— Когда он ушел, не заметили?

— Когда мы уходили, он еще был.

— Во сколько вы ушли?

— В восемь… Кажется.

— Точно! В восемь. Мне еще Павлик позвонил, сказал, где тебя…

— Кто еще там был? — перебил капитан.

— Кто? Старушка ушла. Парень и девушка, по-моему, тоже…

— Точно! Ушли. Я видела.

— Значит, оставался он один?

Клавдия ахнула:

— Это он! Убийца!

— Что вы еще запомнили?

— Я его вообще не видела! Валя говорит, посмотри, какой хмырь. Одну чашку целый час пьет.

— Не помню, может, и сказала. Вспомнила! Он был в черных перчатках. Кожаных.

— Ага! Точно. Валя еще сказала, что, может, экзема, а он по кафешкам шляется, может, заразный.

— Спасибо, девушки, — сказал капитан Астахов. — Если еще что-нибудь вспомните, звоните.

— А вы уже подозреваете кого-нибудь? — спросила Клавдия.

— Версии уже есть? — поддержала подругу Валентина.

— Работаем, девушки.

— Я читала, что всегда убивает муж. Надя, официантка, говорила, они плохо жили. Алевтина была злая…

— Клава! — одернула подругу Валентина.

— А чего сразу Клава? Надя говорила, Алевтина строила его даже по телефону! Он хотел продать кафе, а она ни в какую. И хахаля завела… Только это между нами, музыкант из филармонии. Вот он и не выдержал. Муж, в смысле.

— Понятно, — капитан поднялся. — Спасибо, девушки. Вы нам очень помогли.

Итак, сказал себе капитан Астахов, подводя итоги беседы со свидетелями, похоже, у нас нарисовался новый персонаж. Незаметный мужчина в бейсболке и перчатках, несмотря на теплый летний вечер. Пил кофе, значит, имеются остатки слюны. Столик напротив того, что посередине зала, то есть подальше от двери. Посуда изъята и пронумерована, значит, он у нас на крючке. Возможно.

Но оптимистический прогноз капитана не оправдался: из чашки с «дальнего» столика никто не пил, кофе там остался нетронутым. Мужчина, стоявший за столиком спиной к посетителям, только делал вид, что пил. Вряд ли нужно объяснять почему. Дождавшись, когда уйдут девушки, он поменял табличку, сунул на полку чертову куклу с булавками и отправился в подсобку. Возможно, сначала в подсобку, на ходу доставая из кармана кусок бельевой веревки, а уж потом, уходя, воткнул чертов артефакт между кружек…