Он уже настолько привык к ярким волосам Маргариты, что вовсе не раздражался их многоцветием, считая такую палитру ее брендом. Дошло до того, что, когда однажды Марго пришла, превратившись в однотонную шатенку, Андрей даже немного расстроился, решив: Марго потеряла изюминку (стала такая же, как все). Да, и все слухи о том, что характер у дочки директора несносный, тоже не подтвердились. Наоборот, Андрей отмечал, что Маргарита тактична, не болтлива, не задает вопросов, касающихся частной жизни доктора, не жалуется на свою судьбу сироты. Правда, однажды во время чаепития после работы она все-таки задала странный вопрос:

— Андрей Петрович, а у вас есть ребенок?

Андрей, который теперь считал, что он потерял не только жену, но и ребенка, в первый момент растерялся, не смог сразу ей ответить. Но после непродолжительной паузы вдруг неожиданно для самого себя стал откровенничать (чего с ним сроду не случалось):

— Вместе с женой погиб и мой не родившийся сын.

Было видно, что Маргарита очень расстроилась, поняв, что невольно разбередила незажившую рану. А Андрей про себя подумал:

— Совсем сбрендил, дурак, посторонней девчонке выкладываю сугубо личные вещи, которые никому не надо знать.

Андрей сам не догадывался, почему вдруг невольно разоткровенничался и рассказал Маргарите про сына. Иначе, если бы ответил, что у него нет детей, тогда бы получалось, что он как бы отрекается от своего ребенка. Но, после этого признания обстановка мирного чаепития мгновенно накалилась, оба не знали, о чем говорить дальше. К счастью, положение спасла медсестра Марина, которая в этот момент зашла в кабинет. Она немного разрядила обстановку.

— Мне чай оставили, или уже весь выпили?

В конце чаепития, Марина вдруг спохватилась:

— Ой, чуть не забыла, Андрей Петрович, в тот момент, когда вы были заняты с пациенткой, вам звонил майор Егоров. Он оставил свой телефон и просил перезвонить ему после приема.

Андрей не сразу вспомнил, кто такой майор Егоров, но когда до него дошло, что звонил следователь, рассердился не на шутку:

— Похоже, они там в полиции сами не справляются, решили сделать меня внештатным сотрудником. Я уже все, чем мог помочь, выложил. Ну, что им от меня еще надо?

Несмотря на негодование, Андрей тут же перезвонил Егорову, и после взаимных согласований по времени встречи, обещал приехать. Когда положил телефон, продолжал ворчать:

— Интересно, теперь после каждого вновь открывшегося обстоятельства, они будут вызывать меня в полицию? Доблестному майору, конечно, в голову не приходит, подумать о моих чувствах.

На мгновение Андрей замолчал. Он вдруг понял, что чересчур разошелся, тем более в присутствии посторонних. Зачем-то начал вываливать на них свои эмоции. Еще не хватало, подумают, что ему нужны сочувствие и жалость.

— Ладно, девчонки, не обращайте внимания на брюзжания «старого израненного в боях солдата».

Андрею действительно очень не хотелось снова ехать в следственный комитет, опять бессмысленно восстанавливать факты того ужасного дня, который разделил его жизнь на «до и после». Он, конечно, понимал, что следователь делает свою работу, полиции надо найти преступника. Для Андрея же ничего уже не поменяется, даже если они найдут убийцу. К нему постепенно только-только стало приходить чувство смирения с судьбой, и вот опять майор Егоров заново будет все ворошить.

Но, как и договорились со следователем, Андрей Северцев в назначенное время прибыл в следственный комитет.

— Здравствуйте, Андрей Петрович. Большое спасибо, что нашли время еще раз приехать к нам.

— Слишком уж ласков майор, непонятно чего так расшаркивается. Прекрасно понимает, что, если вызвали в полицию, попробуй только не прийти.

Так мысленно прикидывал Андрей, настороженно слушая приветливое вступление сыщика. А Егоров между тем продолжал лить мед в уши:

— На самом деле, вы нам очень помогли, Андрей Петрович. Благодаря вам удалось, кажется, нащупать связь между смертью Звонарева Андрея Михайловича и слежкой за вашей женой. Опять же вы мне подсказали, что дед Звонарева был хорошо знаком с отцом вашей жены. Мы связались с Васильевым Николаем Ивановичем, и он в свою очередь помог нам выйти на Малиновского Игоря Евгеньевича — деда Звонарева. К сожалению, удалось с ним поговорить совсем недавно, сразу, как только он выписался из больницы после инфаркта.

— Зачем майор так подробно живописует мне свою работу. Я же не начальство, перед которым надо отчитываться. По его рассказам получается, что мне, а не ему надо срочно присвоить звание капитана. Что-то здесь не так, сыщик явно хочет получить от меня еще какую-то информацию.

Будущий капитан, делая вид, что не замечает смятение Андрея, продолжал рапортовать:

— А вот, познакомившись с Малиновским, мы добыли кучу полезной информации, которая проливает свет на некоторые обстоятельства.

Андрей, поднапрягшись вспомнил имя майора, и в конце концов не выдержал:

— Павел Павлович, вы уверены, что мне надо подробно вместе с вами интересоваться всеми деталями расследования. Я думаю, что вы успешно доведете дело до конца, поймаете убийцу. Не пойму, чем я еще могу быть полезен? У меня совсем другая профессия — не преступников искать, а помогать детям появляться на свет. Все, что знал, я вам уже сообщил.

Андрей все это выпалил скороговоркой, надеясь, что следователь поймет и отвяжется от него. Но, не тут-то было, майор пропустил мимо ушей выступление Андрея и продолжал плести паутину своих аналитических изысканий, которые извергали его серые клеточки:

— Оказалось, что Звонарев — очень богатый человек. Просто свои капиталы он держал на счету деда, поэтому при расследовании его смерти, сыщик, который вел это дело, не знал этого.

— Разве имеет значения для человека, который умирает, бедный он или богатый? С собой деньги никто не забирает.

— Неправильно рассуждаете, Андрей Петрович. В том-то и дело, что деньги остаются, и на них появляются много охотников.

— Но, почему вы все это рассказываете мне? Какое я имею отношение к деньгам покойного Звонарева? Я не был знаком ни с самим Звонаревым, ничего не слышал и о его богатствах, и, честно говоря, знать об этом вовсе не хочу.

— Ничего не поделаешь, придется.

Теперь майор заговорил уже совсем другим тоном:

— Дело в том, что нам удалось установить следующий факт: в день своей смерти Звонарев снял очень большую сумму со своего счета перед назначенной встречей в новом доме с вашей гражданской женой.

— Ну, и что, я-то здесь причем? — абсолютно запутался в дебрях полицейской логики Андрей.

— Вы-то, может быть, и не при чем, а ваша гражданская жена первая обнаружила мертвого Звонарева. Когда приехала полиция, денег рядом с трупом обнаружено не было. Улавливаете мысль?

Андрей