Гордон-Эхо посмотрел на Валькирию и ссутулил плечи.

— Нелегко все это переварить, вот так сразу.

— Ты в порядке?

— Честно говоря, не очень. Я — воспоминание покойника. Пытаюсь найти какой-то смысл в своем существовании.

— О…

— А был большой шум? Я имею в виду свою смерть. Национальный траур объявили?

— Э-э… вроде нет.

Он нахмурился.

— Я ведь был автором бестселлеров! Читатели меня любили. Возможно, в память обо мне прошла минута молчания?

Валькирия потерла ладонью локоть.

— Не знаю, официально это было или нет, вообще-то я заметила, что люди вели себя… чуточку тише, чем обычно…

— А как насчет объема продаж?

— Ну-у, две последние твои книги попали в топовую десятку.

Гордон-Эхо торжествующе вскинул кулак:

— Йессс!

Потом встрепенулся:

— А критики? Что они писали?

— Не знаю даже…

— Кто-нибудь из них извинился?

— Н-наверное, они думали об этом…

— Да уж кое-кто наверняка! А моя последняя книга? Что с ней стало?

— Ее попросили закончить другого писателя — ну, знаешь, как он представляет, что бы ты хотел сделать.

— И кому доверили это дело?

— Клайву Баркеру, кажется.

Гордон-Эхо кивнул.

— Хорошо. Даже отлично. Клайв хорошо пишет. Когда выйдет тираж?

— Мм… вроде через три или четыре месяца.

— Будет хорошо продаваться, — заметил он, поглаживая подбородок. — Да, раз я умер, книга должна разойтись как горячие пирожки.

— На похоронах была толпа народу, — сказала Валькирия. — Люди плакали, говорили, какой ты замечательный писатель, какая это потеря.

Гордон-Эхо подумал и кивнул.

— Это так, я действительно сочинял довольно-таки хорошие книги.

— Да.

Он вдруг скривился:

— Берил тоже там была?

Валькирия засмеялась:

— Ага, еще бы, и ужасно старалась выдавить хоть слезинку, чтобы все ей сочувствовали.

— Всю жизнь не переносил эту женщину. По-моему, Фергус мог бы найти себе и получше. Конечно, он не мужик, а мокрая курица. Да ведь любая была бы сноснее, чем Берил. Да, я, помнится, оставил им по завещанию лодку? Как им это понравилось?

— Фергус прямо онемел, а Берил развопилась.

Гордон-Эхо радостно засмеялся и захлопал в ладоши.

— Ох, жаль, меня там не было! На это стоило посмотреть.

— Гордон, а что это за комната? И… все эти вещи?

Он вдруг выпятил грудь.

— Это, дорогая моя племянница, предметы огромной магической и исторической ценности. Все они, несомненно, поражают воображение, но главное сокровище ты сейчас не видишь. Есть среди них одна вещь, наделенная такой ужасной темной силой, что мне пришлось ее спрятать, где никто и никогда…

— Скипетр Древних, — сказала Валькирия.

Гордон-Эхо несколько приувял.

— Да. Откуда ты…

— Мы нашли его. Скелетжер его сломал.

— Что?!

— Нефариан убил тебя ради того, чтобы захватить Скипетр. С этого все и началось.

— Скелетжер сломал его? Да ты знаешь, каких трудов мне стоило его раздобыть?

— Я… думаю, он очень об этом сожалел.

Гордон-Эхо страшным усилием воли взял себя в руки. Он обвел взглядом предметы на полках.

— Что ж, хотя главное сокровище мы здесь не увидим, оно уничтожено, все же тебя окружают довольно редкие предметы. Не один коллекционер пошел бы на убийство, чтобы завладеть ими. Я говорю совершенно серьезно. Есть женщина…

— Китайна Грусть?

— Ты с ней знакома? Да, Китайна. Если бы она разнюхала об этой маленькой экспозиции, пошла бы на все, чтобы наложить на нее лапу.

— Тогда, наверное, лучше ей не рассказывать.

— Да, лучше не стоит.

— Что ты о ней знаешь?

— О Китайне? Это женщина-загадка. Во всяком случае, я довольно долго был в нее влюблен.

— От нее все теряют голову.

— Да, я испытывал к ней сильное, истинное чувство. Думаю, она это знала и по-своему тоже любила меня. То есть Гордона… Нет, она любила Гордона так же сильно, как я любил ее. Что-то в этом духе.

— Ты… ты в норме?

— Просто маленький экзистенциальный кризис, не о чем беспокоиться.

— Гордон, скажи, кому можно доверять? Им всем по сотне тысяч лет, они без конца переходят с одной стороны на другую — нормальный человек за всю жизнь столько раз трусы не переменит. Как определить, кто хороший, кто плохой?

— Хорошие — это те, кто не пытаются тебя убить.

— О! Логично.

— Со временем это может измениться.

— Так.

— Как правило, это и происходит.

— Замечательно, — уныло пробормотала Валькирия.

— Стало быть, Скелетжер взял тебя под крыло? С ним ты можешь быть спокойна. Он-то уж точно из хороших.

— Да. Я с ним занимаюсь разными видами магии, а еще он учит меня сражаться. Это опасно, зато так здорово!

— Я всегда знал, что он найдет себе подручного.

— Я ему не подручный! — возмутилась Валькирия. — Мы партнеры и на равных раскрываем загадочные происшествия, и… и я не подручный!

— Ладно, поверю тебе на слово.

Валькирия насупилась, а Гордон-Эхо расхохотался.

— Знаешь, я и сам несколько раз ему помогал. Ничего особо выдающегося, так, от случая к случаю. Впрочем, кулачные бои не по моей части. Я в основном занимался исследовательской работой, розыском вещей и людей. Над чем вы сейчас работаете?

— Выслеживаем одного психа, который сбежал из тюрьмы. Барона Мстигера.

— Мстигера? — повторил Гордон-Эхо. — Он на свободе?

— Ты о нем слышал?

— О да! Весьма опасный тип.

— Мы предполагаем, что он собирается оживить Гротеска.

У Гордона-Эхо глаза полезли на лоб.

— Гротеска?! Это нечестно! Я мечтал написать о нем книгу, и вот — умер!

— Ужасная несправедливость, — согласилась Валькирия. — Ты что-то о нем знаешь?

— Надо полагать. Наверное, у меня найдутся одна-две книги об этом. Насколько мне известно, Гротеск был создан из фрагментов впечатляющих тварей, я не думал, что его можно оживить.

— Мы как раз и пытаемся с этим разобраться.