Еще один знак.

Он наизусть выучил ее маршрут. Ей потребуется двадцать минут, чтобы добежать до ворот Шин-гейт, после чего она развернется и побежит назад по посыпанной гравием дорожке мимо открытого общественного пространства Ист-Шин-Коммон и пруда Бишопс. Это был самый темный участок на ее маршруте, где по обеим сторонам шел или лес, или густые папоротники, и именно там он будет ее поджидать.

Сталкер направился вниз по пешеходной тропинке, словно вышел на вечернюю прогулку, пока не добрался до участка, поросшего густым лесом, за которым возвышалась восьмифутовая кирпичная стена.

Отсюда не сбежишь.

Он запустил руку в карман, нащупал скотч. Кончик рулона уже был аккуратно отвернут, чтобы сталкер мог легко его оторвать, когда потребуется, и не тратить лишнее время. Он не мог себе позволить терять время. Мужчина посмотрел на часы. Осталось совсем немного.

Он тихо стоял за толстым стволом дерева, прислушиваясь к гудению множества крошечных насекомых, которые летали вокруг в поисках пищи. Земля была засыпана желудями, и они трещали, когда он на них наступал, но это его не особо беспокоило, потому что Сара бегала в наушниках. Они заглушат любой его случайный звук.

Сталкер услышал ее шаги, легкие и ритмичные, когда она начала приближаться к нему по тропинке. Он достал балаклаву и выглянул из-за дерева, оставаясь невидимым в темноте. Яркий свет фонарика на лбу, который вроде как маячил над девушкой, заставлял думать про какое-то хитроумное инопланетное приспособление. Дышала она тяжело – сталкер это услышал, когда она подбежала ближе. Сара любила ускоряться на этом участке, последнем в ее беговом маршруте. Она в пяти метрах… в четырех… трех… двух.

Он выскочил из-за дерева и, быстро и широко размахнувшись, ударил ее по шее. Ноги у девушки подкосились, и она мгновенно рухнула. Сара приземлилась на гравий, тяжело дыша и хватая ртом воздух, грудь вздымалась после пробежки и от шока после неожиданного нападения.

«Это получилось так легко?»

Сталкер потащил ее за хвост под деревья, не обращая внимания на приглушенные крики, вылетавшие у нее изо рта. Своим ударом он повредил ей гортань, поэтому звуки получались тихими, их никто не услышит. Да и не было никого рядом.

Он опустил руку за скотчем – движение было многократно отрепетировано, затем несколько раз обмотал им ее запястья, чтобы она его не поцарапала. Теперь требовалось проявить особую осторожность. Сталкер уселся на брыкавшуюся и извивавшуюся под ним девушку. Ее кожа была влажной от пота, глаза смотрели дико из-за страха.

Боже, как ему нравилась эта часть процесса!

Сара открыла рот, чтобы закричать, но сталкер был к этому готов и быстро заклеил его куском скотча, приглушив звук.

– Помолчи, – приказал он ей тихим голосом. – Все скоро закончится.

* * *

На место преступления Роб прибыл рано утром. Солнце только появлялось над горизонтом, небо окрасилось оранжевыми всполохами. В любой другой день эта картина показалась бы ему красивой.

Он часто бывал в Ричмонд-парке в юности – они с друзьями устраивали здесь пикники. Обычно сидели на одеяле, пили дешевое вино, разговаривали и смеялись, иногда играли в футбол. Парк выглядел точно так же, хотя для него все изменилось. Глядя на низко стелящийся туман, прямо над папоротниками, который исчезнет только после того, как сюда придет солнце, Роб внезапно почувствовал, что ему страшно хочется вернуться в то безмятежное время, когда мир казался разумным и понятным.

– Сюда, шеф, – крикнул Мэллори, который, судя по виду, сегодня вообще не спал.

После возвращения из поездки на север они зашли в участок, где продолжили работу над делом. Роб решил закончить в десять вечера, помня, что дома его ждет Иветт, а Мэллори все еще оставался в отделе, когда он уходил.

Робу не стоило беспокоиться. Иветт так и не желала с ним разговаривать. Он даже точно не знал почему. В результате детектив спал на диване, но, несмотря на то, что ему пришлось трудиться сверхурочно и голова постоянно работала, ему удалось крепко поспать шесть часов. Это было хорошо в середине расследования.

Роб шел по посыпанной гравием пешеходной дорожке, мимо красивого пруда с огромной цаплей, которая стояла на одной ноге на мелководье. На удалении паслось стадо оленей, животные, которых ничего не беспокоило, спокойно пощипывали травку, ничего не зная о событиях вчерашнего вечера. Вскоре на тропе стало прохладнее и темнее, когда она пошла сквозь лесистый участок. Дубы, вязы и платаны боролись за место с кустами, доходившими высотой до колена. Под ногами, прячась в высокой траве, виднелись спутавшиеся кустики ежевики и крапива. Роб осторожно переступал через них, чтобы добраться до палатки криминалистов, которую поставили над телом жертвы. Как и в предыдущий раз, она освещалась изнутри, и свет казался странным, каким-то потусторонним.

– Что у нас? – спросил Роб у Мэллори, останавливаясь, чтобы натянуть комбинезон, необходимый для проведения осмотра, который вручил ему один из полицейских, охранявших место преступления. Мэллори уже был в комбинезоне.

– Еще одна молодая женщина. – Круги у него под глазами стали почти пурпурными. – Бегунья. Документов при себе нет. Судя по всему, это тот же тип.

Они вошли в палатку, полог опустился за ними, отрезая их от нормального мира. Теперь имело значение только место преступления. Роб молча осмотрел открывшуюся перед ним картину. Женщина-патологоанатом склонилась над другой женщиной – стройной, темноволосой, одетой в беговую спортивную форму. Ее задушили толстой эластичной лентой, прикрепленной к какому-то механизму. Рядом с патологоанатомом стоял еще один сотрудник в форме криминалиста с папкой-планшетом в руке. Полицейский фотограф делал снимки места преступления.

Руки у жертвы были связаны точно так же, как у Джули, – над головой и примотаны скотчем к стволу дерева. Легинсы и трусы были стянуты и болтались под коленями, одна кроссовка свалилась с ноги, вероятно, во время борьбы. Робу не требовалось спрашивать, была ли она изнасилована, – он и так видел синяки и засохшую кровь на внутренней стороне бедер.

– Господи, – пробормотал он себе под нос, отводя взгляд, и перешел на другое место, чтобы лучше рассмотреть лицо жертвы. – Она такая молодая.

Кожа у девушки была чистой и гладкой. Высокие скулы, полные, чувственные губы. Она была бы невероятно привлекательной без отпечатка смерти, который прилип к ее лицу, как пластиковая пленка, сделав его неестественно бледным.

– Лет двадцать пять, – определила патологоанатом, женщина средних лет, четко произносившая слова.

Роб наклонился и протянул руку:

– Мне кажется, мы с вами не встречались раньше. Инспектор Роб Миллер, а это сержант Мэллори.

– Лиз Крамер. Патологоанатом Министерства внутренних дел.

– Что обмотано у нее вокруг шеи? – спросил он.

– Лента от фонарика,