— Да так, видел пару раз, — поднеся очередную бутылку пива к краю лавки, он с громким хлопком сбил крышку ладонью. — В технарь приходила к Грому, осенью еще, — он приложился к горлышку, и его кадык заходил в такт поступающим глоткам. Я сидела и терпеливо ждала, когда же он напьется, что бы продолжить допрос.

— И что, у них прям любовь была?

Женька фыркнул, разбрызгивая янтарные капли.

— Ну ты скажешь тоже! Да она тупая истеричка. Пробка, — сжав руку в кулак, он постучал себя по макушке. — Потрахались пару месяцев, и разбежались, — он сально ухмыльнулся. — Хотя, я бы ее тоже чпокнул.

Многократно пощелкав зажигалкой, ему удалось-таки с энной попытки зажечь сигарету. Я же пыталась переварить услышанное. Как так? Что значит — просто потрахались? Нет, только не Савва! Человек такой тонкой душевной организации не может «просто трахаться». А как же любовь? Секс казался мне тогда каким-то священным деянием, доказательством высших чувств! Нет, я знала и парней и девчонок, которые не предавали этому столь большого значения, но я-то не такая! И Савва не такой! Сейчас меня умиляют мысли двадцатилетней давности. Тогда я могла напиться в хлам, курнуть травки, вляпаться в неприятную историю с ментами, но со своей драгоценной девственностью я носилась как с писаной торбой.

— Да брось ты, Катька, эта курица и ногтя твоего не стоит, — Женька по-дружески положил руку мне на плечо. — Будешь?

Я взяла у него пиво, и сделала несколько больших глотков. И вдруг мне стало себя так жалко, сижу тут одна, без парня и без подруги, и помимо воли слезы сами брызнули из глаз.

— Э, ты чего это? — заволновался Женька, беспокойно заерзав на месте. — Может тебе это… покурить?

Я пила теплое противное пиво, неумело курила Святой Георгий, то и дело давясь дымом, и жаловалась на жизнь человеку, который собственно мне и другом-то не был. Практически все разбрелись, остались самые стойкие, то есть самые пьяные. Судьба завтрашнего выступления по ходу дела мало кого волновала. Женька поддерживал меня как мог, говоря, что я крутая, вся такая красотка, прям подарок судьбы, а Савва для меня это так, мимолетное увлечение, и я запросто найду себе парня получше.

— Я когда тебя в первый раз увидел, ты мне сразу понравилась, — доверительно делился Женька, заплетающимся от выпитого языком. — Прям сразу понял, классная девчонка!

— А Савве я тоже сразу понравилась? — подняв на него осоловелые глаза, спросила я. Но не того ответа, видимо, ждал Женька.

— Не знаю. Он вообще странный. Нафик он тебе сдался? Знаешь сколько у него баб было?

— Сколько?

— Много! — лаконично отрезал Женька, и мне совсем не захотелось уточнять количество. С меня и так хватило на сегодня. Время было начало одиннадцатого, в одиннадцать ровно я должна быть дома как штык. Вовремя и трезвая. Поэтому я резво собралась домой, а Женька галантно вызвался меня проводить.

Мы шли по железнодорожным путям, ежась от холода и то и дело спотыкаясь. Меня мутило, хотелось поскорее принять ванну и лечь спать. Настроение препаршивое, а если еще и предки засекут что я на ногах еле стою, мне точно влетит. Женька что-то бесперестанно буробил, чем здорово меня напрягал. Уже практически подойдя к дому, среди деревьев акации я заметила какое-то движение. Меня это насторожило, и обернувшись, я увидела чей-то удаляющийся силуэт. Было уже темно, как назло не горел ни один фонарь, и я мысленно порадовалась, что иду не одна.

— Ладно Жень, я дальше сама, — уже у подъезда поставила перед фактом я своего секьюрити.

— Ты что? А вдруг на этаже кто? Дураков полно! Пошли, доведу до двери с чистой совестью.

Вспомнив человека в кустах спорить мне с ним перехотелось. Открыв дверь, мы скрылись в подъезде.

Остановившись на этаж ниже моего, мы встали попрощаться. Темно, хоть глаз выколи. Кто-то снова спёр лампочку… Женька никак не хотел меня отпускать, рассказывая о своей жизни, как ему вечно не везет с девчонками, и все, кто ему нравятся, постоянно достаются кому-то другому.

— А вот если бы не Гром, ты бы со мной замутила? — облокотившись ладонью о стену, по левую сторону от моей головы, Женька подвинулся ко мне чуть ближе, чем того требует этикет.

— Нет Жень, ты… немного не в моем вкусе, — я нервно пыталась рассмотреть время. — Я пойду, ладно? Мне пора…

— А почему не в твоем? — словно не слыша меня, снова спросил он.

Мне показалось, или он стал на несколько сантиметров ближе?

— По качану! Ладно Жень, хорош дурака валять, мне уже правда пора.

Я хотела уйти, но он резко преградил мне путь второй рукой, так же положив ее на стену.

— Вы, бабы, всегда говорите одно, а делаете другое. Он сделал шаг, и прижал меня весом своего тела к стене.

Бред какой-то! Это же Женька! Что на него нашло?

— Жень, а ты не тронулся ли часом? Пусти! — я попыталась выбраться, но он практически меня обездвижил.

— Только не кричи! — услышала я, и прежде чем мне удалось переварить сказанное, он наклонился и с силой впился мне в губы. Пока он тщетно пытался протолкнуть свой язык мне в рот, я барабанила кулаками по его спине. Когда в ход пошли ноги, он немного ослабил хватку. Вырвавшись, я быстро побежала на свой этаж, попутно вытирая рот тыльной стороной руки. Все было как в тумане, до меня никак не доходило только что произошедшее. Открыв дверь, я быстро юркнула в свою комнату.

В квартире было темно и тихо, видимо все спали. Раздевшись на автомате, я, полуголая добежала до ванной и заперлась там на целый час. Я рыдала, и проклинала сегодняшний день. Безумие какое-то! Мерзкая выходка Женьки, — урод, нажрался и воспользовался положением! Ссора с Саввой. Помиримся ли мы? Или это всё? Я не хотела об этом даже думать, при одной только мысли что я его потеряю, мне будто перекрывали кислород. А Ритка? На что списать ее поступок? Тоже на алкоголь? Или таким образом она мне мстила. Но за что? За то что Савва выбрал меня, а не ее? Зареванная, я легла спать только в третьем часу. Последнее о чём я подумала, прежде чем забыться в хмельном сне, это завтрашнее выступление на площади. Восторженные взгляды, музыка, веселье. Куча улыбок и воздушных шаров. Я не хочу всего этого. Я не буду выступать завтра.

С этими мыслями я провалилась в сон.

Проснулась я от того, что кто-то методично, маленьким молотком стучал мне по темечку: бум-бум-бум…

Открыв глаза, я посмотрела на будильник — пять тридцать утра. За окном серый рассвет, какая-то безымянная птица противно распевалась, оповещая о начале нового дня. Что с головой? Почему так болит? Я вновь закрыла глаза, и вдруг все вспомнила. Вчерашнюю ссору с Саввой — как он уехал с этой предательницей Риткой, а я осталась пить с Женькой, и жаловаться ему на жизнь. Женька! Этот козёл домогался меня вчера в подъезде! Скотина! Резко скинув одеяло, я села в кровати. Молоток превратился в кувалду. Хорошо я, видимо, вчера к бутылке приложилась. Аккуратно я вновь водрузила голову на мягкую подушку. Подремала.