Всю неделю жизнь Линды подчинена заботам о дяде, который медленно идет на поправку. Его, наконец, переводят из отделения интенсивной терапии. Она много разговаривает с Джорджо, а еще ему нравится слушать, как Линда и Фаусто по очереди вслух читают ему его любимые книги.

Наконец, когда жизни Джорджо уже ничего не угрожает, он возвращается домой, где в его честь устроили праздник. Линда, старые друзья и Фаусто, вездесущий Фаусто, который после бокала вина объявляет, что наконец решил перебраться к своему близкому другу, чем вызывает всеобщий восторг. Наконец-то хорошая новость, которая становится всеобщей радостью.

Что ж, миссия Линды выполнена. Теперь можно возвращаться в Лиссабон.

Яркие лучи послеобеденного солнца отражаются от черепичной крыши разноцветными отблесками на белой гальке, которой усыпан двор. Линда запирает на ключ дверь Голубого дома. Пора возвращаться. При этой мысли она испытывает странные ощущения. Ей кажется, что в ней борются какие-то неведомые силы и разрывают на части: она хотела бы побыть здесь подольше, но в Лиссабоне ее ждет Томмазо. И нельзя сказать, что в эти дни она по нему не скучала. Пришла пора вновь с ним встретиться, и откладывать больше нельзя.

Но прежде чем попрощаться с Голубым домом, Линда открывает почтовый ящик. Старая привычка, перед дальней дорогой. Внутри – черно-белая открытка с изображением улыбающегося ребенка на фоне заснеженной горы. Линда переворачивает ее и читает послание.

Горы Хангай, Монголия.

А ниже – приписка хорошо знакомым ей корявым почерком:

Я про себя разговариваю с тобой и знаю: ты меня слышишь.

Целую,

Але

Открытка пришла неделю назад. Линда улыбается. Она не дала Але свой лиссабонский адрес и теперь думает: может, это и к лучшему. Голубой дом немного принадлежит и Алессандро. Он своего рода причал для его посланий со всего мира. И Линде кажется, даже если он пустит по морским волнам запечатанную бутылку с письмом, его послание неизменно окажется здесь.

Она решает, не вернуться ли в дом, чтобы повесить открытку на стену вместе с другими, как обычно. Но нет, Линда кладет ее в сумку. Пусть это будет единственной вещью, которую она увезет с собой из Венето в Лиссабон. Линда делает это инстинктивно: как знать, может быть, однажды Але приедет и увезет ее в какое-то удивительное место, хотя она не знает, где оно.

Линда медленно выходит из аэропорта, наслаждаясь резким перепадом температуры после прохладного кондиционированного воздуха самолета и жарким июльским солнцем Лиссабона. Она, словно ящерица, нежится, чувствуя окутывающее тепло. Португалия, это место на краю Европы, между материком и океаном, не перестает ее удивлять; она ощущает себя его частью. И счастлива от этого.

На ней – кеды и платье геометрического покроя из голубого льна. Она оглядывается, выискивая глазами Томмазо – он обещал ее встретить. За время ее пребывания в Венето они разговаривали всего один раз, и то недолго, только чтобы договориться о встрече в аэропорту. Никто из них за дни разлуки не решился позвонить по Skype или сделать видеозвонок, чтобы прояснить ситуацию: Томмазо – пленник своей гордости, был непреклонен, а Линда полностью погрузилась в заботы о дяде.

А может быть, это молчание было нужно им обоим: между ними произошло непонимание, и прояснить ситуацию просто необходимо. Во всяком случае, так думает Линда. Она ставит рюкзак на землю и некоторое время ждет. Однако никто не появляется, и это довольно странно.

Неожиданно ее окликает мужской голос:

– Синьорина Оттавиани!

Линда поворачивается.

– Добрый день, Антонио.

Это водитель Томмазо. Она не верит своим глазам: он прислал его за ней!

– Хорошо долетели?

– Да, спасибо, – вежливо отвечает она, хотя не может скрыть досады и разочарования.

– Я ожидала, что приедет Томмазо, почему?..

– Синьор Белли ждет вас в машине, – не дает ей договорить Антонио.

Он говорит формальным тоном, но видно, он хороший человек и пытается ее ободрить.

– А, ясно, – Линда наклоняется, чтобы взять рюкзак.

– Не беспокойтесь, синьорина, – Антонио мягко берет у нее рюкзак и жестом показывает дорогу. – Прошу. Машина здесь рядом, в двух шагах.

– Спасибо.

Линда идет за ним.

Вскоре они подходят к «Ауди А8» с дипломатическими номерами, сверкающей в солнечных лучах. Томмазо сидит на заднем сиденье, погрузившись с головой в свой iPad. Должно быть, он отвечает на рабочие письма и, кажется, даже не замечает ее прихода.

Линда стучит в окошко, и он протягивает руку, чтобы открыть дверь с другой стороны.

– С приездом, – говорит он с натянутой улыбкой.

Не такого приема ждала Линда после долгой разлуки. Она все еще не может поверить, что так холодно он ее встречает.

– Спасибо, – Линда приветствует его и садится рядом.

Теперь они совсем близко. Больше невозможно игнорировать случившееся, и она, разумеется, не хочет притворяться, будто ничего не произошло. Линда много думала в эти дни, и о многом ей хочется ему сказать. Она убеждена, что его обвинение несправедливо, особенно, учитывая сложность обстоятельств. Она еще не решила, как подойти к этому разговору, но Томмазо ее опережает.

– Итак, теперь все под контролем? Твоему дяде лучше?

Он старается казаться заботливым, но голос у него холодный, будто они говорят о погоде.

– Да, ему лучше, – бесцветным тоном отвечает Линда.

Она не понимает, что это: попытка Томмазо уйти от проблемы или он хочет показать, что теперь рядом? Но Линда настроена решительно и не намерена отступать.

– Я рада, что оставила его в хороших руках. Теперь о нем позаботится Фаусто, его спутник. Теперь об их отношениях, наконец, узнала вся семья, и они счастливы.

– Отлично, – отвечает Томмазо.

Кажется, что он быстрее хочет закончить разговор, который его мало интересует. Он снова переключается на свой iPad. Легкий сигнал оповещает, что он отправил сообщение, в то время как Линда рассказывает ему о дяде и что он чудом остался жив. Это какое-то недоразумение, думает Линда, невозможно, чтобы Томмазо так себя вел.

Тем временем Антонио выехал на улицу, ведущую в центр города, а Линда и Томмазо всё молчат; они так близко, и в то же время между ними – целая галактика.

Он полностью погружен в свой iPad и кажется почти спокойным, что ее сильно раздражает. А она вот-вот взорвется: недосказанностей слишком много, они переполняют Линду. Она едва сдерживается – слишком долго топтаться на месте не в ее характере, – и наконец ее прорывает.

– Скажи, что ты больше не злишься за сорванный обед на вилле у посла. – Томмазо слегка приподнимает голову – он немного удивлен, что Линда решилась нарушить молчание. Но когда он начинает говорить, голос его чрезвычайно спокоен.