– Дать вам таблетку? – услужливо спросила Женька. – Они в моей сумочке, в коттедже.

– А что за таблетки? – поинтересовалась писательница.

– Обычный активированный уголь, я всегда вожу его с собой. Есть еще какое-то лекарство от желудка, названия не помню. Если хотите…

– Хорошо, идемте.

Валентина неуверенно встала на ноги.

– Заодно дадите мне автограф, – напомнила Женька.

Она такая, цепкая. Умеет своего добиться, идет напролом. И если у писательницы есть с собой книга, Женька ее получит, не сомневайтесь! С автографом!

– Значит, сегодня все разъедутся, – подвела итог Слава. – Ну, что ж…

Первым из комнаты вышел Вадим, за ним Женька.

– Кто закроет, вы или я? – спросил у Валентины Денис.

– Давайте я. Сейчас найду ключ. Господи, куда я его задевала?

Валя, похоже, копуша. И рассеянная. «Наверное, все творческие люди такие», – подумала Слава, глядя на нее. Она все никак не могла понять, симпатична ей эта женщина или же, напротив, неприятна. Слава даже почувствовала по отношению к ней ревность. Надо же! Живет так далеко от обеих столиц в провинциальном городке, мало кому известном, и печатается! Писательница! Ей, Славе, все досталось по праву рождения, а эта сама всего добилась! Надо же! И ведь ничего особенного в ней нет!

Слава мысленно примерила на себя Валин титул. Писательница… Ярослава Филатова… Нет, не то… Надо бы придумать какой-нибудь звучный псевдоним… Что-нибудь этакое… Дворянское. Как бы ей это пошло! К изысканному рисунку на ее ногтях, бриллиантам и привезенным из-за границы нарядам!

«Господи, о чем это я?! Сначала надо что-то написать! Интересно, как она это делает? Надо свести с ней дружбу, только не сейчас, сейчас не время. Когда все закончится. Позвонить, спросить, как дела? Напомнить об отдыхе в пансионате, немного посплетничать, потом пригласить в гости. Придет! Все они приходят! Я одна из самых влиятельных женщин города, потому что одна из самых богатых! Номер телефона Валентины Благовой есть в карточке гостя. Я ей позвоню…»

Валентина наконец отыскала в разбросанных вещах ключ и последней вышла из комнаты, после чего заперла ее на замок. Лицо у нее было бледное, на лбу испарина. Похоже, писательница и впрямь приболела. Ах, как не хотелось Славе проблем! Спровадить бы ее поскорее! Ее и Вадима!

«Ах, да! – спохватилась она. – Надо же будет вернуть ей деньги! Хорошо, что деньги для меня не проблема, иначе бы пансионат нас с Денисом разорил!»

Они впятером пошли через всю территорию обратно к хозяйскому коттеджу. Денис на всякий случай шел рядом с Валентиной, чья поступь была не слишком уверенной.

Похоже, все разрешилось, и настроение у Славы стало значительно лучше. Валентина скоро уедет, Вадиму здесь тоже делать нечего. А они с Женькой продолжат.

Самое неприятное для Славы, кажется, закончилось…

По логике вещей человек во всей этой истории самый проницательный, который с самого начала подозревает, кто убийца, и идет по следу, собирая улики и загоняя его в капкан. Потом Сыщик собирает всех в кружок и торжественно открывает истину. И все, раскрыв рты, его слушают, думая при этом: ну надо же! А мы-то почему не догадались?! Этого просто не может быть! Но улики неопровержимы! Щелк! Капкан захлопывается! Убийца признает свою вину и послушно идет на виселицу, аплодируя Сыщику, перед чьей проницательностью преклоняется.

Но дело в том, что наш сыщик не Шерлок Холмс и не Эркюль Пуаро. И уж конечно не мисс Марпл. Оставим в покое фантастических персонажей, которые могут распутать преступление, не выходя из комнаты. В нашем случае речь идет о самом обычном человеке. Ему тоже свойственно ошибаться, и он попадает в ловушки, которые расставил убийца.

Более того, он боится. Когда дело принимает неожиданный оборот и пребывание в «Белой лилии» становится опасным, Сыщик на какое-то время впадает в панику. Потому что против такого аргумента, как пистолет, возразить трудно, и острый ум здесь не поможет.

Кто опаснее всего для убийцы? Конечно, Сыщик! От него исходит опасность разоблачения. Его надо либо обмануть, либо устранить. И Сыщик это прекрасно понимает. Назвавшись Сыщиком, он подставился под удар. Поэтому не стоит удивляться, если порой он ведет себя вовсе не как Сыщик, а как человек случайный или даже жертва.

Все это потому, что он пока еще ничего не понимает. Ровным счетом ничего. И долгое время доверяет Сообщнику, который тоже делает все, чтобы Сыщика запутать.

Поэтому рассчитывать на проницательность Сыщика не стоит. Он, конечно, сыграет свою роль, но потом.

А пока… Пока все еще, собственно, только начинается…

Долгое время Женьке не везло. Во-первых, не повезло с родителями: отец пил горькую, а мать работала как проклятая, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Днем она мыла затоптанные школьные коридоры и пыльные классы, а рано утром и по вечерам – загаженные подъезды соседних пятиэтажек.

– Дочка технички тети Лиды, – говорили о Женьке.

Тетей Лидой называли ее тридцатилетнюю мать, молодую еще женщину, с лицом по-прежнему красивым, хотя и преждевременно потускневшим. Техническая служащая – так торжественно называлась мамина должность в школе. А директриса обращалась к ней официально:

– Лидия Павловна, кабинет биологии грязный.

Или:

– Лидия Павловна, будьте добры, перемойте мой кабинет, линолеум весь в разводах.

Директриса важничала. Еще бы! Ее сын был женат на дочке самого Филатова, губернатора области! Все перед ним трепетали, а заодно и перед ней. Не сегодня завтра Филатов мог назначить сватью, скажем, заведующей районо. Или своим заместителем по работе с чем-нибудь там. И все школы Города оказались бы под ней.

Но случилось то, чего никто не ожидал. Вернее, посылая Филатову проклятия, все втайне надеялись, что сколь веревочке ни виться, все равно придет конец. Сколько же можно хапать? Так и случилось. Вертолет губернатора разбился где-то в бескрайних степях. Официальная версия была такая: пилот не справился с управлением. Но в Городе, не стесняясь, говорили:

– Грохнули. Видать, много нахапал.

И карьера директрисы не состоялась. Снять ее не сняли, но дали понять, что это ее потолок. Женька тогда училась в восьмом классе и всерьез подумывала уйти в техникум или в училище. А мама уговаривала ее остаться в школе.

– Я не выучилась, нас у матери было пятеро. А ты одна, тебе сам бог велел, дочка. Учись, покуда я жива. Вытяну.

Но к учебе Женька была ленива. Ей не давались ни точные науки, ни гуманитарные предметы. Это было второе, с чем ей не повезло. Ума бог не дал.

– Дочь технички – она и есть дочь технички, – презрительно говорила о ней директриса.