– А я все ждал, когда ты меня туда пригласишь, — признался он, обнимая ее за плечи. — Если ты не против, может, поживем там несколько дней? У тебя ведь нет неотложных дел в Нью-Йорке? Нам бы это пошло на пользу. — О’Нил явно не спешил возвращаться в Ирландию. Оба были сами себе хозяева и могли следовать своим желаниям. А сейчас Финну больше всего на свете хотелось быть рядом с Хоуп. Он уверенно сказал, что книга подождет, Хоуп — вот самое главное для него.

– Ты прав. Четыре-пять дней можно пожить. Или даже неделю. Правда, зимой там тоскливо и холодно. Поедем, а там решим по обстановке. Как еще себя погода поведет… — Финн кивнул в знак согласия.

– Когда мы сможем поехать? — спросил он, загоревшись новой идеей. Никакой срочной работы у Хоуп не было, у него — тоже, разве что в последний раз пройтись по тексту книги. Сегодня вечером они идут на фуршет в Музей современного искусства, а на следующей неделе О’Нилу надо было появиться на одном светском мероприятии. Они оба с интересом открывали друг друга, и каждый был готов отступить в тень, оставляя для другого место главного героя. Было впечатление идеального равновесия между двумя известными, успешными творческими людьми, и они отлично дополняли друг друга. Хоуп была права, они прекрасно существовали рядом, и не было никакой нужды никому ни в ком растворяться.

– А давай завтра и поедем? — предложила она. — Только возьми теплые вещи. — Тут она слегка смутилась, затронув деликатную тему, но сочла необходимым расставить все точки над «i». — Финн, я еще не готова спать с тобой. Ты не против, если я размещу тебя в гостевой спальне? — После ухода Пола она уже давно не была с мужчиной и хотела сначала убедиться, что действительно сама этого хочет. После мужа в жизни Хоуп вообще не было сколько нибудь важного мужчины, отчего нынешние отношения с Финном приобретали особый смысл. В каком бы ключе они ни развивались дальше — как любовь на всю жизнь или как чудесный, но быстротечный роман, — ей требовалось сперва разобраться, что к чему, прежде чем делать этот шаг.

– Конечно, конечно, — с пониманием отозвался Финн. Поразительно, как ему это удается — всякий раз делать так, чтобы ей было легко и хорошо. Он безоговорочно принял предложенный ею сценарий, легко соглашался держать ту дистанцию, какая в данный момент устраивала ее. О таком внимательном и любящем мужчине можно было только мечтать. И вот эта мечта осуществилась. Если бы Хоуп молила небеса ниспослать ей близкого человека (хотя она была от этого далека), то можно было бы считать, что ее молитвы услышаны. Пока ничто в Финне не вызывало у нее раздражения, разве что ее удивляла его нелепая идея «единого целого», но Хоуп полагала, что так у него проявляется неуверенность в ее ответном чувстве. Но она уже любила его, любила таким, какой он есть. Хоуп была человеком самостоятельным, всего добилась в жизни сама и не собиралась изменять своим принципам. И еще она знала, что столь почитаемые ею тибетские монахи отнюдь не одобрили бы эту идею.

На фуршет в музее пришло много народу. Открытие выставки было событием примечательным. В какой то момент к Хоуп подошел главный куратор музея, и она представила его Финну. Они оживленно разговаривали, а тем временем фоторепортеры щелкали камерами. Хоуп Данн и Финн О’Нил были красивой парой. В этой тусовке звездой была Хоуп, О’Нила здесь знали меньше, его имя еще не было названо вслух. Но он и не возражал побыть в тени. Он держался естественно, доброжелательно и непринужденно, хотя и был знаменитым сэром Финном О’Нилом. Его нельзя было упрекнуть в высокомерии или снобизме. Он с легким сердцем и даже с гордостью позволил Хоуп блистать на этом рауте, а сам с удовольствием беседовал с разными людьми, делясь впечатлениями от выставки. И в такси по дороге в отель настроение у него было прекрасное. Наутро им предстояла поездка на Кейп-Код.

– В такой толпе я по тебе начинаю скучать, — пожаловался он, когда Хоуп приникла к нему на заднем сиденье. Она получила удовольствие от вечера и была горда тем, что Финн находился рядом. Ей нравилось вновь быть не одной. Хоуп уже привыкла быть самодостаточной, но как же здорово, что есть Финн, даже обсудить с ним прошедший вечер — и то радость! После развода ей так этого не хватало! Любое событие становится ярче и интереснее, если потом его можно обсудить с близким человеком. — Ты была такая красивая! — говорил ей Финн, уже не в первый раз за сегодняшний вечер. — И я был так горд находиться рядом! Но должен признать, я бы все же предпочел, чтобы ты принадлежала только мне. Это чудесно, что на Кейп-Коде мы будем одни.

– В жизни есть место всему, в этом и состоит ее прелесть, — миролюбиво отозвалась Хоуп, положив голову ему на плечо. — Иногда непременно хочется куда то пойти, пообщаться с людьми, а в другое время хорошо побыть наедине.

– А я не желаю делить тебя с твоими поклонниками! — поддразнил он. — Я предпочитаю быть наедине с тобой. Для нас с тобой все еще в новинку, все свежо, а когда рядом другие, это похоже на вторжение чужеземцев.

Хоуп льстили слова Финна, но ей определенно нравилось и общение с коллегами, она была совсем не против хотя бы изредка побыть в центре внимания. С тех пор как она вернулась в профессию, это и была ее жизнь, хотя и минуты уединения она ценила не меньше. Но ее тронуло, что Финн так жаждет быть с ней одной и наслаждаться этими мгновениями. Вот на Кейп-Коде у них таких мгновений будет достаточно.

– У тебя, между прочим, тоже есть почитатели, — улыбнулась Хоуп, и Финн пристыженно повесил голову, чего она от него уж никак не ожидала. Она частенько удивлялась, что для человека такой известности и такой яркой внешности он начисто лишен нарциссизма, по крайней мере, ей так казалось. Он не был ни эгоистом, ни эгоцентристом, он гордился ее успехами, скромно отзывался о своих и не стремился быть в центре внимания. И если у него были какие недостатки — которые ей еще предстояло открыть, — то завышенная самооценка среди них явно не числилась. «Финн — настоящее сокровище», — заключила Хоуп.

На другой день в девять утра они выехали на Кейп-Код. Для этой цели был на неделю взят напрокат джип, поскольку Хоуп не пользовалась машиной в Нью-Йорке. Когда ей требовалась машина, она брала ее напрокат. В городе это было разумнее, а на море она ездила нечасто. Вот и теперь она не была там с сентября, целых четыре месяца. Тем с бо’льшим нетерпением она ехала туда сейчас с Финном, и ее особенно будоражила мысль провести несколько дней с ним вдвоем, вдали от всех. И для Финна, с его любовью к природе и уединению, с его желанием не делить ни с кем общество Хоуп, это была идеальная перспектива.

Хоуп твердо решила не торопить события. Она решила выделить Финну комнату, в которой она жила в детстве, по соседству с родительской спальней — Хоуп теперь обычно располагалась в ней.

На протяжении всей совместной жизни они с Полом проводили лето в этом доме. Их вполне устраивал этот простой и немудреный быт, хотя после удачной продажи бизнеса Пол мог себе позволить многое. Хоуп же продолжала вести прежний образ жизни. Она не испытывала потребности в роскоши, дорогих нарядах, вообще в каких то излишествах. Она была человеком непритязательным и предпочитала простую жизнь. И Финн, если верить его словам, тоже.