Финн пробыл в Нью-Йорке еще две недели. Он встретился со своим агентом и издателем, записал два интервью, но каждую свободную минуту проводил с Хоуп. Он все время был рядом, готовый подстроить свой график под нее, стремясь посвятить ей столько времени, сколько было возможно. Хоуп была поражена той скоростью, с какой развивались их отношения, хотя, надо признать, Финн вел себя по прежнему деликатно и ни разу не пытался остаться у нее на ночь. А Хоуп раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, она твердила себе, что для Финна это не более чем очередное приключение, а с другой — ей хотелось верить, что это всерьез, и перестать мучить себя сомнениями. Он такой открытый, добрый, любящий, внимательный, им так хорошо вместе — устоять перед его обаянием было невозможно. Финн так трогательно старался ей угодить, делал все мыслимое и немыслимое, чтобы доставить ей удовольствие. Он дарил ей цветы, конфеты, книги. А Хоуп все больше позволяла себе плыть по течению эмоций, в которые он ее погружал. Спустя три недели непрерывного общения Финн вдруг сказал нечто такое, что повергло Хоуп в изумление. Как-то вечером они шли по парку Вашингтон-сквер, возвращаясь с долгой прогулки.

– Ты ведь понимаешь, как это называется? — спросил многозначительно Финн, заглядывая ей в глаза. Они только что говорили об искусстве Возрождения, о галерее Уффици во Флоренции, которую, как выяснилось, оба просто обожали и про которую Финн рассказал Хоуп много интересного. Он не уставал поражать Хоуп разнообразием интересов и разносторонних дарований и этим восхищал ее. Они во всех отношениях идеально подходили друг другу. Пожалуй, за всю свою жизнь Хоуп не встречала более интересного собеседника. И более внимательного. Вот уж действительно прекрасный принц, о котором мечтает всякая женщина. И он ее любит! Он хотел знать о ней все, расспрашивал обо всех ее желаниях и устремлениях и каждый раз удивлялся, как много у них общего. Он словно был ее отражением.

– Что именно? — переспросила Хоуп и улыбнулась. Сомнений не было: она в него тоже влюбилась, и это — спустя всего три недели знакомства! Никогда прежде с ней такого не случалось. Даже с Полом все было иначе. Роман с Финном развивался стремительно. — Что бы это ни было, оно чудесно. Мне угодить нетрудно. — У Хоуп было такое чувство, что, расскажи она кому нибудь об их отношениях — никто ее и не поймет, а скорее всего, ей скажут: «Опомнись, ты же не наивная девочка, не принимай скоропалительных решений». Она, впрочем, и сама была готова подождать, но в душе все же была убеждена, что Финн — тот человек, которому можно довериться. Она видит, что он за человек, видит, как он относится к ней и ко всему этому, в нем угадывается скрытая от посторонних глаз тонкая душевная организация, которая трогает ее до глубины сердца.

– Это называется «единение», — тихо проговорил Финн. — Когда два человека сливаются в одно целое.

Она взглянула на него удивленно, пораженная точно найденным им словом.

– Понимаешь, бывает, люди влюбляются, — продолжал он, — и между ними сразу возникает такая близость, такое совпадение, что они словно становятся одним целым. Они будто растворяются друг в друге и уже не могут жить один без другого, вдалеке друг от друга.

Слова Финна насторожили Хоуп, она представляла себе их отношения несколько иначе. Ее брак с Полом был счастливым и прочным, пока на них не обрушились сначала его болезнь, а затем смерть дочери, но они никогда не «сливались» в одно целое, растворяясь друг в друге. Они были самостоятельными личностями, со своими характерами, жизненными установками и профессиональными интересами. И для них это было благо.

– Не могу с тобой согласиться, — возразила она. — Мне кажется, можно любить друг друга не меньше, оставаясь двумя разными людьми, идя по жизни рядом, взаимно дополняя друг друга, но не «сливаясь» и не делаясь «одним целым». По-моему, в этом есть что то неправильное, — откровенно призналась она. — И знаешь, это не то, чего бы мне хотелось, — добавила она твердо. — Мы — взрослые, сформировавшиеся люди, Финн. Я хочу оставаться сама собой, хочу быть личностью, и в тебе я ценю личность, Финн. Нам не нужно растворяться друг в друге, ведь тогда каждый потеряет какую то часть своей индивидуальности, которая и делает нас тем, что мы есть.

Финна ее слова явно обескуражили. Впервые они разошлись во мнении и были не согласны друг с другом.

– А я хочу именно полного единения! — сказал он. — Ты мне нужна, Хоуп! Мы с тобой знакомы недавно, но я уже чувствую, что ты вошла в меня, в мою жизнь естественно и органично.

Нет, Хоуп решительно не могла принять такую позицию, хотя слова Финна ей льстили и лишь подтверждали его любовь. Но ей в таком подходе не хватало воздуха, была в нем какая то крайность. Как можно говорить о полном единении, ведь они знакомы так недавно. Как они могут слиться в одно целое? И зачем вообще к этому стремиться? Каждый из них много трудился, чтобы стать тем, кто он есть. И теперь Хоуп вовсе не хотелось все это терять. Да, она влюбилась в Финна, но от этого она не перестала быть собой!

– Ты так говоришь, потому что не уверена в своих чувствах! — с обидой проговорил Финн.

– Мне кажется, я тоже влюблена, — возразила она, подняв на него свои прекрасные глаза. — Но нам еще многое предстоит узнать друг о друге. И я хочу насладиться этим моментом. Ты чудесный, необыкновенный человек! — с нежностью проговорила Хоуп.

– Ты тоже. Мыоба, — продолжал твердить свое Финн. — Мы вместе составляем одно большое и прекрасное целое.

– Возможно, и так, — уступила Хоуп. — Но мне не хочется, чтобы кто то из нас двоих в результате лишился индивидуальности. Мы оба много трудились, чтобы стать теми, кто мы теперь есть, — и теперь мы должны это стереть? Пойми, Финн, я хочу быть рядом с тобой, а не частью тебя. И не понимаю, что в этом плохого.

– Я люблю тебя! Ты и я — это и есть целое, это — мы. — Он остановился, притянул ее к себе и крепко поцеловал. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. — Его слова растрогали Хоуп, но его пылкость и настойчивость казались ей немного нарочитыми для столь короткого знакомства. — Может быть, я всегда буду любить тебя сильнее, — проговорил он задумчиво. — Ведь из двоих всегда один любит больше другого. Хочу, чтобы в нашей паре это был я.

Его великодушие тронуло Хоуп. Она чувствовала, что тоже полюбила, но после стольких лет счастливой жизни с Полом ей потребуется время, чтобы привыкнуть к другому мужчине и впустить его в свою жизнь и в свое сердце. Она должна узнать его получше, благо возможностей для этого хоть отбавляй. Они все время вместе, только на ночь он оставляет ее одну. И дело не только в том, что ей надо привыкнуть к новой любви, к новому мужчине — его идея «слияния» была непонятна и чужда Хоуп. Не того она хотела от их отношений.

– Чем займемся в выходные? — оживленно спросил Финн, сменив тему.

Хоуп ответила после некоторого раздумья:

– Я подумала, может, съездим на мыс? Хочу показать тебе свой дом. Он, правда, скромный, но там прошло мое детство. Этот дом мне очень дорог.