– Обязательно надень строгий костюм.

– Само собой.

– В половине одиннадцатого, Лизочка, ты должна быть на месте. И промурыжат они тебя до вечера, я так думаю.

– Надеюсь, работа будет оплачена по двойному тарифу?

– Чего вдруг? Обычный устный перевод, – заартачилась Ольга Ивановна. – Стандартная ставка.

– Вы жестокая! – расстроилась Лиза. – А какая тематика?

– О, тебе это не составит труда. Медицина, реформа здравоохранения, медицинское оборудование… У них там что-то вроде саммита. Приехала крутая делегация из Франции. Даже областной министр здравоохранения почтит присутствием.

У Лизы перехватило дыхание.

– Вацлав Карчевский? – чуть слышно спросила она.

– Вацлав Карчевский, – подтвердила Ольга Ивановна. – Уровень высокий, я на тебя, Лизочка, надеюсь. Но точно знаю, что ты не ударишь в грязь лицом. Итак, завтра приезжай к мэрии в половине одиннадцатого. Тебя встретят.

Положив телефон, Лиза подошла к зеркалу и уставилась на своё отражение.

– Мне крышка, – пробормотала она. – Он меня узнает.

Несколько минут девушка раздумывала. Затем решительным движением собрала сзади в узел свои роскошные каштановые волосы. Нырнула в одну из коробок, поставленных в ряд вдоль стены, затем – в другую, в третью… И наконец обнаружила то, что искала – чёрный парик-каре. Лиза встряхнула его, как кошку, и тут же натянула на голову.

– Не узнает! – обрадованно констатировала она. – Плюс два килограмма косметики, и даже родная мама пройдёт мимо меня на улице. Так, а ещё очки.

Лиза набрала номер Жанны.

– Привет! Жан, у тебя ещё живы те идиотские прямоугольные очки в чёрной оправе?

– Почему – идиотские? – обиделась коллега. – Очень даже стильные.

– Я заскочу за ними сейчас?

– А зачем они тебе?

– У меня завтра ответственный перевод. Захотелось выглядеть по-другому, пытаюсь изменить образ.

– А кто приезжает? – насторожилась Жанна. – Перед кем это ты собралась выпендриваться?

– Перед французами.

– А-а… Тогда понятно. Везёт тебе. Ладно, заезжай, дам тебе очки. Хотя сомневаюсь, что французы оценят твои усилия.

– Не беспокойся, они оценят и твои очки, и мою неземную красоту. А также – мой французский язык.

– От скромности ты, Лиза, точно не умрёшь.

– Скорее – от недосыпания.

– А зачем ты работаешь по ночам? – пренебрежительно хмыкнула Жанна.

– А когда мне работать, если днём я три часа исправляла ошибки в твоём переводе для компании «Техноресурс»? – напомнила Лиза.

– Ладно, так и быть, приезжай за очками. Я сейчас их найду.

В мэрии Елизавета отработала на пять с плюсом. Какими бы сложными терминами ни оперировали выступающие, пусть даже речь заходила о роли дендритных клеток в адаптивном иммунитете, Лиза тараторила без запинки. А уж слова некоторых чиновников она перевела бы и в состоянии лёгкого анабиоза – это были заезженные фразы о перспективах сотрудничества.

Зато с министром Карчевским было трудно. Он шутил, а юмор невероятно сложно переводить на иностранный язык. Надо отдать должное Вацлаву Карчевскому, он обладал яркими лидерскими качествами, умел держать ситуацию под контролем, обладал звериной чуткостью к изменению обстановки.

В целом, внешность министра была довольно отталкивающей – грузный, краснолицый, одутловатый. Но Карчевского спасали высокий пост, шикарный костюм и хорошее владение речью.

Лизу отпустили в четыре. Невероятная усталость одолевала девушку – все силы ушли на бесконечное преобразование иностранных фраз в русские и наоборот. К тому же она боялась, что министр её узнает.

– Я совершенно без сил, – доложила она по телефону начальнице. – Можно я больше не появлюсь сегодня в офисе?

– Йес, – согласилась Ольга Ивановна. – Я особо и не надеялась тебя увидеть. Отдыхай, труженица.

Дома Лиза отдохнула по полной программе: сразу же прилипла на восемь часов к компьютеру и закончила перевод, присланный заказчиком аж из Красноярска. Но прежде всего она, конечно, избавилась от маскировки – сняла чёрный парик, прямоугольные очки, смыла щедрый макияж.

– Думаю, господин министр меня не узнал. Он даже и не смотрел в мою сторону. Кто я? Ничтожный толмач-бормотун, одушевлённый гаджет, трансформирующий одни звуки в другие…

* * *

Блестящий лимузин, как чёрный стриж, скользил по шоссе сквозь заснеженный лес. Всё за окном автомобиля было белым, кроме серой дороги и её обочин. Укутаны белой периной стволы деревьев, ветви – в пушистых белых рукавах. Снег искрился, а вверху над соснами сияло розовым светом холодное небо.

– Красота-то какая! – поделился с водителем Карчевский. Они ехали в загородный дом министра, расположенный в семидесяти километрах от задымлённого мегаполиса, покрытого чадом и копотью.

– Да, Вацлав Александрович, красотища, – подтвердил водитель.

Министр не сводил глаз с дороги. Его тренированные правительственные мозги обрабатывали сразу несколько вопросов, сортировали информацию, полученную за день. Но о чём бы сейчас ни размышлял министр, постоянным фоном его мыслей являлась одно-единственное переживание, мрачная дума, стоившая ему миллиона нервных клеток.

Поезд.

Каким образом пронырливый мент докопался до этого? Как ему удалось? Пролетело столько времени – никто и словом не обмолвился о поезде. История ушла в небытие, канула в бездну забвения. Ключевые фигуры этой блистательной авантюры – Игорь Померанцев, Захар Сигайлов и, безусловно, сам министр Карчевский. Только они владели информацией, но ни один из них никогда не произнёс бы ни слова – в целях собственной безопасности…

Как же оперативник обо всём узнал?

Значит, у Померанцева где-то хранились копии документов, – понял министр. Его помощник – этот юркий, как угорь, Кулемза – утверждает, что после смерти шефа уничтожил все бумаги и файлы. Значит – ошибается. Значит – не все концы подчистил!

Красный, заросший оранжевыми волосками кулак министра непроизвольно сжался. Карчевскому никогда не нравился адъютант Померанцева – беспокойный и ненадёжный типчик. И правильно, что не нравился! Как сейчас выяснилось, на него абсолютно нельзя положиться…

С другой стороны – попробуй-ка уничтожь всю информацию в век Интернета и компьютерных технологий. Это сто лет назад было просто – выкрал документ, сжёг, развеял пепел – и вуаля! Никто ничего не найдёт и не докажет. А сейчас? Всегда всплывёт какая-нибудь резервная копия, файл, видео, флешка… И всё – карьера разрушена окончательно и бесповоротно. Да что там – карьера! Добро пожаловать в изолятор временного содержания.