– С кем же ты дрался? Квин водила тебя в Общину?

Я покачал головой:

– Нет, мы ходили в другое место. Я дрался с Квин.

В тот же миг я понял, что совершил ошибку: не надо было рассказывать об этом.

Никогда не забуду, какое у Палма сделалось лицо – изумленное и, кажется, торжествующее. Потом это выражение медленно изменилось на презрительное.

– Ты дрался с Квин? Дрался с девчонкой?!

Я кивнул. Голова болела, когда я ею двигал. Болело все.

– Никто не дерется с девчонками, – сказал Палм, качая головой и глядя на Дейнона так, будто не мог поверить своим ушам.

Дейнон избегал моего взгляда.

Я-то думал, Квин дралась с ними обоими и им обоим показывала Колесо. Но, видимо, я ошибался и Квин не бросала им вызов.

– Как только все выплывет наружу, над тобой будет потешаться весь город! – глумливо заявил Палм. – Ну и стыд! И здесь тебе больше не учиться: ты закончил, еще не успев начать! Тебе никогда не скрыть случившееся от Тайрона.

С этими словами он вышел из комнаты, наверняка собираясь по своему обыкновению первым спуститься к завтраку.

Взглянув на картину с изображением бойца Арены 13 над его кроватью, я печально подумал: «Похоже, я лишил себя шанса сражаться там».

Предсказание Палма вскоре сбылось. С моим ученичеством было покончено даже быстрее, чем он предполагал. Как только я оделся, явился слуга с запиской: Тайрон хотел, чтобы я спустился вниз.

Он ждал в саду за домом, и, едва взглянув на его лицо, я понял – дело плохо. Сперва, когда я вышел на солнечный свет раннего утра, он стоял ко мне спиной, и я заметил у его ног сверток одежды, перевязанный веревкой. Сердце мое упало: я узнал рубашку, в которой пришел сюда из Майпосина.

Тут Тайрон повернулся ко мне лицом. Он выглядел скорее печальным, чем сердитым.

– Ты меня подвел, мальчик, – сказал он. – Я не разрешаю драться на палках, и ты это знал. Ты что, не слушал? По-моему, я объяснил все достаточно ясно.

– Мне жаль, – услышал я собственный голос, зная, что слова ничего не изменят.

Почему я позволил Квин подбить меня на эту драку? Моя мечта была на расстоянии вытянутой руки – а теперь я потерял ее из-за дурацкого палочного боя.

– Жаль? Тебе жаль? А что, по-твоему, должен чувствовать я? У тебя есть талант, мальчик, но теперь все пошло прахом. Твоя карьера в Триге закончилась, не успев начаться. Когда ты уйдешь от меня, тебя никто уже не примет. То, что ты обманул мое доверие, само по себе скверно, но в десять раз хуже, что в этом участвовала моя дочь. Девчонка и так сплошное сумасбродство – не хватало еще, чтобы ты ее поощрял.

Тайрон поднял сверток с одеждой и швырнул в мою сторону, а потом, не сказав больше ни слова, ушел в дом и с силой захлопнул за собой дверь.

Я стоял во дворе несколько минут, не в силах пошевелиться и поверить в случившееся, изо всех сил сдерживая слезы, чтобы они не потекли по щекам.

Наконец я сделал глубокий вдох и, не зная, как быть, поднял свою одежду и вышел на улицу. Мельком взглянув на Колесо, я зашагал на юг. А что еще мне оставалось?

Вокруг было мало людей, и я чувствовал себя наедине со своей бедой. Не успел я уйти далеко, как услышал, что кто-то за мной бежит – шаги становились все ближе и ближе. Повернувшись, я увидел Квин.

– Прости, Лейф, пожалуйста, прости!

Она с трудом переводила дух.

– Простого «прости» маловато! – огрызнулся я. – Ты вроде говорила, что все будет в порядке? Что ты вертишь им как хочешь?

– Я никогда еще не видела его таким сердитым. Он просто меня не слушал. Наверное, из-за этого, – она показала на свои распухшие губы. – Я старалась не попадаться ему на глаза нынче утром и не спустилась к завтраку… Но Палм уже рассказал ему о нашей драке, и отец пришел в мою комнату. Он рвал и метал.

Палм… Ну конечно! Какой же я тупица, что сказал ему, почему у меня разбита голова!

– Я все отрицала, но он мне не поверил. Послушай, пожалуйста, не уходи! Просто дай мне время с ним разобраться. Я уговорю его передумать, обещаю. Поверь, я смогу это сделать.

– И чем мне все это время заниматься?

– Найди работу – на бойне нанимают поденных рабочих. Для своего возраста ты большой и сильный… Они тебя возьмут. А потом, когда отец остынет, я буду знать, где тебя найти…

Пока оставался хоть крошечный шанс, я не мог отказаться от своей мечты, и не прошло и часа, как возле скотобойни я присоединился к очереди мужчин, надеющихся получить работу.

Мне поручили собирать требуху в большие ведра и вываливать в чан, и я занимался этим грязным, вонючим и изнурительным делом день напролет. Вонь крови и экскрементов проникала повсюду, и, закончив работу, когда солнце давно уже село, я унес эту вонь с собой.

Дни тянулись за днями, и я пытался даже не вспоминать о том недолгом времени, когда был одним из учеников Тайрона. Слишком сильную боль причинял контраст между тем, чем я занимался тогда, и тем, чем занимаюсь сейчас. Раньше я был на небесах, теперь – в аду. Невероятно, что у меня хватило глупости потерять все по собственной вине!

Каждое утро я присоединялся к очереди, чтобы снова получить работу. Бывали дни, когда мне это не удавалось, и тогда я почти не ел. Иногда мне везло, и мне поручали ночную смену, за которую платили больше; но с деньгами или без мне приходилось спать в загонах для скота, потому что в сезон Триг в городе не осталось свободных мест в гостиницах.

Постепенно я привык к вони, и работа стала казаться не такой тяжелой. Я чувствовал, что становлюсь сильнее, накачиваю мускулы и смиряюсь с рутиной.

Однажды ночью десятник повел меня в кладовые, чтобы показать, с какими ведрами требухи следует разделаться в первую очередь. Вдруг я уловил движение в одном из темных углов и взглянул в ту сторону, решив, что там крыса. На бойне водилось множество крыс – больших, прожорливых, с серыми усами, – они вволю пировали тут.

Но десятник нахмурился и быстро зашагал на звук, по дороге сняв со стены факел, а я с любопытством пошел за ним… Мне никогда не забыть того, что мы увидели.

Перед ведром с требухой стояла на коленях девушка в лохмотьях и ела сырую мешанину, зачерпывая полные горсти; густая темная кровь струйками стекала из ее рта. Я не мог поверить своим глазам.

– Пошла вон! – заорал десятник, подняв кулак.

Девушка встала и открыла рот, словно собираясь заговорить, но изо рта у нее вырвался только пронзительный крик… А потом полился поток звуков, которые могли быть словами, но казались скорее смесью стонов и какой-то белиберды.

– Убирайся отсюда или познакомишься с моим кулаком, ты, грязная, мерзкая тварь! – закричал мужчина, шагнув к ней.

Девушка привела меня в ужас, но сильнее ужаса было желание ей помочь. Что случилось, что довело ее до такого состояния? Я шагнул ближе, но она испуганно повернулась на пятках и убежала в темноту, оставив лишь окровавленные отпечатки ног.