Десятник сердито посмотрел на меня.

– Она паразит и наверняка кишит болезнями. К ней прикоснулся Хоб, поэтому держись от нее подальше!

– Прикоснулся?

– Хоб похищает девушек с улицы. Ей явно хватило глупости остаться снаружи в темноте. И – да, он прикасается к ним: высасывает души из тел, так что остается только пустая оболочка.

Это была одна из девушек, о которых рассказывала Квин.

– А как же ее семья? – спросил я. – Разве она не должна быть с родными?

– Она больше не их дочь, – она неразумное животное. Но не беспокойся, парень, она не пробудет здесь долго: как водится, придут кисточки и заберут ее.

– Какие такие кисточки? – спросил я.

Я никогда о них не слышал.

– Слуги Хоба, – ответил десятник. – Иногда они ходят по городу после наступления темноты – вот еще одна причина оставаться дома после того, как садится солнце. Некоторых кисточек Хоб изменил, и они теперь не совсем люди: уродливые, как смертный грех, и страсть какие быстрые и сильные. Рядом с ними никто не может чувствовать себя в безопасности.

Остаток ночи мне было трудно сосредоточиться на работе.

Этой девушки я больше никогда не видел.

Однажды утром, когда солнце еще только показалось, я вышел из бойни и обнаружил, что меня кто-то ждет. Я не сразу понял, кто это: может, потому что обычно у него было грустное, нервное выражение лица, а теперь он улыбался. Я протер заспанные глаза и вгляделся снова. Это был Дейнон!

«Он пришел, чтобы отвести меня обратно в дом Тайрона? – с приливом надежды подумал я. – Квин уговорила отца передумать?»

Но Дейнон быстро обратил мои надежды в пепел.

– Квин послала меня, чтобы я кое-что тебе передал, – сказал он.

При одном звуке ее имени внутри у меня все перевернулось. Я часто думал о Квин, переходя от гнева к чувствам, в которых еще не готов был признаться.

– Она просила передать, что отец мало-помалу начинает к ней прислушиваться. Велела не сдаваться: она сюда придет.

Как долго я еще смогу заниматься этой работой?

– Передай ей спасибо за попытки, – со вздохом ответил я и хотел уже пройти мимо Дейнона – мне не нравилось, что он видит меня таким, – забрызганным всякой мерзостью с ног до головы.

Но тут он сказал:

– Мне жаль, что так случилось, Лейф.

Я приостановился и посмотрел на него. Похоже, он говорил искренне.

– Ты этого не заслужил. Я сказал Палму, что он зря на тебя настучал.

Я знал, что Дейнону непросто было бросить вызов Палму, и оценил его поступок, хотя пользы от этого мне не было никакой.

– Не только ты сражался с Квин, – продолжал Дейнон. – Мы с Палмом оба с ней дрались, но ничего подобного не случилось… Того, что случилось с тобой. Обо мне Тайрон даже не узнал. О Палме узнал, но тот заставил своего отца повидаться с Тайроном и все уладить. Отец Палма богат и наверняка отвалил лишние деньги за его обучение.

Меня душила ярость на несправедливость этого мира… А потом я вдруг просто почувствовал усталость. Мне хотелось только одного – спать.

– Спасибо, что рассказал мне об этом, Дейнон.

Мальчик кивнул:

– Надеюсь, я скоро увижу тебя снова.

С этими словами он вернулся в роскошный дом Тайрона, а я отправился на поиски тихого уголка, где можно выспаться.

Дни переходили в недели, и, несмотря на переданное с Дейноном послание, Квин так и не пришла.

Я начал терять надежду, но ни за что не хотел уходить домой. Было бы хорошо снова увидеться с друзьями, но теперь, когда я узнал, какой могла бы стать моя жизнь, я уже не смог бы работать на ферме.

Я размышлял, прикидывая и так и эдак, как быть. Скажем, я мог бы остаться здесь, в городе, и заняться палочными боями – на такое у меня наверняка хватит сноровки, но я не знал, сколько денег смогу заработать. И это стало бы предательством моей мечты преуспеть на Арене 13. Как только я начну драться на палках, я сожгу за собой все мосты: после этого Тайрон никогда не примет меня обратно.

Однажды вечером я обошел вокруг Колеса, прислушиваясь к крикам и одобрительным возгласам внутри. Никогда еще я не чувствовал себя таким никчемным.

Потом я зашагал обратно к бойне, погрузившись в мрачные мысли, как вдруг увидел впереди трех человек из гвардии Протектора. Они двигались прямиком ко мне: один верхом, с длинным мечом у бедра (явно офицер), а двое пешком, с кинжалами на поясе, с палкой в одной руке и пылающим факелом в другой.

Я вспомнил совет Тайрона никогда не смотреть им в глаза, никогда не давать повода придраться, поэтому, уставившись вниз на грязь под ногами, хотел было пройти мимо, но тут услышал властный вопрос:

– Что это ты делаешь?

Я не поднял головы, но вскинул глаза и посмотрел офицеру в лицо.

Тот возвышался надо мной, сидя в седле; его форма была безукоризненно чистой, голубые глаза полны отвращения. Он и не пытался скрыть, что обо мне думает. Я знал, что выгляжу паршиво: хоть я и носил фартук, все равно к концу каждого дня перемазывался кровью и требухой. Ночуя на улице было трудно вымыться и выстирать одежду, и чем дальше, тем меньше я пытался это сделать.

– Возвращаюсь на работу, – как можно вежливей ответил я. – Я работаю в ночную смену.

– Нет, не возвращаешься. Для таких, как ты, работы здесь нет. Вот куда ты идешь, – с глумливой улыбкой офицер показал на юг. – Ступай домой, туда, где тебе самое место.

В следующий миг двое его подчиненных набросились на меня и принялись лупить палками. У меня не было сил даже на то, чтобы попробовать отбиться. Я побежал.

Некоторое время они гнались за мной по улице, а офицер смеялся где-то позади. Потом я сумел оторваться от них, но, перейдя с бега на шаг, продолжал двигаться в прежнем направлении. На юг.

Мне не очень досталось: удары по большей части попадали по спине, но еще никогда в жизни я не чувствовал себя настолько униженным и опозоренным.

Все, пора сдаваться.

Я иду домой.

Я шел на юг до тех пор, пока не оставил город позади, а на рассвете остановился, чтобы отдохнуть. Я смотрел на Джиндин, наблюдая, как над городом поднимается солнце, запоминая, как яркие лучи озаряют цитадель Хоба. Свет блестел на тринадцати изогнутых бронзовых шпилях. Начинался новый день, но, как только солнце сядет, лучи отбросят на город уродливые, угрожающие тени шпилей, и тени эти протянутся на восток, лягут на крыши домов, доберутся и до Колеса.