Я шел рядом с ним, а Палм – впереди, болтая с Керном.

– Я тоже, но тут кормят так, что ужина стоит подождать, – отозвался я. – В Майпосине я ел куда хуже и вечно недоедал. Фермер, на которого я работал, не позволял мне завтракать с его семьей и приносил тарелку в амбар, в котором я спал. Еда обычно была холодная.

– Похоже, тебе приходилось нелегко.

Я кивнул:

– Работа была тяжелой, но по выходным я шел сражаться на палках и тогда мог повидаться со своими друзьями. А как жилось тебе, Дейнон?

– Я тоже работал на ферме, но ферма принадлежит моему отцу, поэтому у меня, по крайней мере, была нормальная постель. У меня есть два младших брата, и всем нам приходилось вкалывать от рассвета до заката, чтобы помочь папе. Здесь лучше! Но я должен хорошо успевать, иначе в конце концов мне снова придется заняться фермерством.

– А твои братья придут в город, чтобы тренироваться для боев на арене? – спросил я.

Дейнон грустно покачал головой:

– Отец может наскрести на обучение только одного из нас, да и эту сумму ему собрать нелегко. Я старший, поэтому тренируюсь я. Мне надо хорошо учиться, чтобы его не подвести.

Каждое второе утро Тайрон водил нас в Колесо, чтобы мы наблюдали за состязаниями на Арене 13: это входило в наше обучение. Больше всего меня впечатлил поход, во время которого я впервые увидел, как дерется Ипсон.

Тем утром мы устроились на своих местах как раз перед первой схваткой: бойцы и их лаки уже заняли позиции. За единственным лаком стоял человек с белыми волосами и короткой бородкой, с множеством старых шрамов на голых руках.

Никогда раньше я не видел, чтобы на Арене 13 сражались такие старики. Большинству бойцов приходилось удаляться на покой, часто из-за ранения задолго до того, как они начинали седеть. Здешние бои были для молодых, для людей в расцвете сил. Как только проворство и ловкость начинали тебе изменять, драться становилось все трудней.

– Старый чудак не продержится и пяти минут, – издевательски усмехнулся Палм. – Скорее всего он помрет от старости еще до начала боя!

– Это Ипсон, – полным уважения голосом отозвался Тайрон, сердито взглянув на Палма. – Он был ранен и не сражался с прошлого сезона, но все его знают. Глупо недооценивать его, Палм! Он ветеран Арены 13 и легенда для знающих людей. Может, он не так силен и быстр, как раньше, но он умелый боец и в позиции «мин», и в позиции «макс», а такое случается не часто: большинство бойцов специализируются либо в одном, либо в другом. Я бы на него поставил. Посмотрите, сколько шрамов у него на руках.

– Каждый шрам отмечает поражение? – спросил я.

Меня ужаснуло количество этих рубцов.

– Каждый шрам отмечает поражение с честью, – поправил меня Тайрон. – Но на каждый такой шрам приходится по меньшей мере пятьдесят побед. Говорят, в конце сезона Ипсон должен уйти на покой. Теперь у него случаются судороги в ногах (многие старые бойцы от них страдают, и это неизлечимо) и спина становится все слабее. Но с него станется самому распустить такие слухи, чтобы понизить свой рейтинг, ведь тогда он получит больше, поставив на собственную победу. Теперь посмотрите на молодого человека перед ним. Его зовут Скал, в Списках он значится рангом выше, хотя это всего лишь третий его сезон. Он боец из команды Кронкта, как видно по эмблеме с орлом у него на спине, и очень популярен среди женщин.

Я понимал почему: Скал был красивым мускулистым блондином. Окинув взглядом балкон, я заметил, что нынче вечером женщин тут больше обычного. Некоторые из них, сидевшие в переднем ряду, перегнулись через поручень и выкрикивали имя Скала, пытаясь привлечь его внимание. Одной молоденькой девушке в конце концов это удалось: он посмотрел вверх, улыбнулся и помахал ей, а она взвизгнула и спрятала лицо в ладонях.

– Скал и вправду хорош, – сказал Палм. – Мы уже наблюдали, как он дерется. Оба раза он с легкостью победил, верно?

Тайрон кивнул:

– Да, Скал далеко пойдет, но сегодня вечером, думаю, его ждет сюрприз.

Но меня больше интересовал Ипсон, человек, у которого за спиной была длинная успешная карьера на Арене 13.

– В чьей команде Ипсон? – спросил я, не увидев эмблемы на его куртке.

Палм, сидевший по другую руку Тайрона, самодовольно усмехнулся: он явно знал ответ на мой вопрос и, как всегда, обрадовался, что я продемонстрировал свое невежество.

– Многим нравится сражаться за команду вроде моей, которая дает бойцу серьезную поддержку. Но не все делают такой выбор, – объяснил Тайрон. – Ипсон сам содержит своих лаков и тренируется с ними. Некоторые бойцы поступают так потому, что нужно слишком много времени, чтобы собрать деньги, позволяющие добиться моего положения. А некоторые, такие как Ипсон, в любом случае не желают связываться с командой. Он мог бы позволить себе содержать собственную, но предпочитает работать один. Он хочет сражаться, а не беспокоиться о том, как бы натренировать и организовать других людей.

– Думаю, я предпочел бы то же самое, – сказал Дейнон, сидевший слева от меня.

Тайрон улыбнулся:

– Каждый решает сам. Но вам, мальчики, решать еще очень не скоро.

Что бы ни говорил Тайрон, я уже знал, чем хочу заниматься, и сомневался, что передумаю. У меня не было больших способностей шаблонщика, поэтому мне никогда не стать еще одним Тайроном. Зато меня отличали проворство и отличная реакция. Я хотел сражаться на арене – сражаться и побеждать, пока не стану лучшим бойцом «мин» Арены 13.

Пинчеон, главный распорядитель, покинул арену, и труба дала сигнал к началу состязания.

Скал слегка согнул ноги, стоя за своими тремя лаками. Его руки, как и руки Ипсона, были обнажены, но шрамов на них было куда меньше.

Внезапно Скал затопал по деревянным половицам, отдавая команды своим лакам с помощью звукового кода Улум. Лаки тут же начали осторожно передвигаться; зловеще поблескивали шесть клинков. Скал следовал за тригладом, танцуя прямо за спиной центрального лака.

Ипсон в ответ тоже начал ритмично топать по доскам, а потом сделал один быстрый шаг назад синхронно со своим лаком.

Негромкий гомон начал быстро перерастать в нетерпеливый нарастающий рев. Было ясно, что Скал уже совершил ошибку: толпа заметила, что младший из бойцов слишком много на себя берет.

Четыре пары клинков сверкнули, когда единственный лак Ипсона устремился вперед, кружась и делая выпады мечами – правым, левым и снова правым, целя в глотки трех лаков-противников. И внезапно триглад Скала очутился на полу неподвижной перепутанной грудой – мне показалось, даже раньше, чем я услышал металлический грохот падения.

Лак Ипсона двигался невообразимо быстро, однако сам Ипсон едва шевельнулся. Я разинул рот и, взглянув вправо и влево, увидел, что Дейнон и Палм среагировали точно так же. Ипсон все еще стоял, слегка согнув ноги и улыбаясь.