— Катя — моя бывшая девушка! — продолжает. Вжимает меня своим телом в стену. Обжигает жаром от кожи. Заставляет задыхаться от сладкого аромата цитруса и мужского парфюма. Заставляет умирать от синевы его глаз... От легкой и горькой улыбки, которая касается уголков губ. — Как только я встретил тебя ... Как только попросил о втором шансе, мы с ней разошлись. Да, мы планировали свадьбу, но когда я увидел тебя ... Алин, я потерял разум... Понял, хоть я и так это знал, что женится на Кате не хочу!

— Она сказала, что ее любимый где-то исчезает! Исчезает, Матвей! А что это значит? Правильно, что вы живете вместе!

— Живем ...— ставит руки по обе стороны от моей головы. Прижимается твердым телом к моему мягкому и податливому. Что он делает? Зачем? Я таю .... Господи .... Таю, словно снег под солнцем, который медленно его убивает. — Потому что ей все еще некуда поехать. Все еще не нашла квартиру. Но между нами ничего нет. Тем более, что в основном я, или у тебя, или на работе.

— Думаешь поверю в это? — недоверчиво произношу, ведь просто не могу понять, что прямо сейчас происходит с моим телом. Точнее ... ладно ... я знаю ... оно совсем не дружит с головой, с мозгом. Потому что прямо сейчас оно желает, чтобы Матвей прижался еще сильнее.

И кто я после этого?

Правильно, дура!

Но я буду еще большей дурой, если поверю его словам. Оправданиям.

— Это правда. — Он наклоняет голову ближе. Касается кончиком своего носа моего. — Катя мне не нужна. Только ты. Я говорил, что можешь мне доверять. Так и есть. Думаю она намеренно это сделала ... просто хочет выйти за меня. — шепчет. — Нашла себе толстый кошелек. Вот и вся ее мотивация. А кошелек терять не хочет.

— Не верю. —Тоже шепотом. Проклиная себя за то, что готова поверить. — Ты только и умеешь, что разрушать мою жизнь. И вот ... снова ...

— Алин! — Его голос полон боли и раскаяния. — Дьявол! Я знаю, как это выглядит. Знаю И поверь мне, все это неправда.

— Ты и ей то же говоришь? Рассказываешь, что просто хочешь сына видеть, поэтому и должен сталкиваться с и мной? Да, Матвей?

Длинная пауза между нами становится такой ощутимой, что мне кажется я уже даже вижу ее очертания в воздухе. Тяжелое и быстрое от волнения моё дыхание. Размеренное и уверенное Матвея. Он будто действительно верит во все, что сказал. Но не я. Не в этот раз. Не снова!

— Не нужно искажать мои слова. Я сказал тебе правду. И говорю сейчас.

Горячее дыхание обжигает кожу. Ноги дрожат. Кровь бежит по венам, горячая, жгучая ... Меня будто пронизывает током. Вспышками молний.

Его лицо так близко ... Меня тянет к нему, и я все меньше могу этом противиться. И я все больше начинаю его ненавидеть за это. За то, что делает со мной ... Это качели, они постоянно перевешивают, с одной стороны на другую. И я точно знаю, если это было бы только физическим влечением, я бы справилась, но если это нечто большее ... то я пропала.

— Твои слова ничего не стоят. Неужели ты не видишь? — Мой голос ломается от страданий, что раскачивают изнутри. — А действия ... они не настолько правильные, чтобы могли доказать мне, что ты говоришь правду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я докажу, Алин. Ты дала мне шанс ... Я не потеряю тебя. Второй раз точно нет!

— Что, если уже потерял? — шепчу. — Неужели думаешь, могу поверить. Катя ...

— Катя ничего не стоит! Только ты!

— Почему у меня ощущение, что ей ты говоришь то же? ...— горько спрашиваю.

— Потому что ты не веришь мне! — Холодно отвечает.

— А разве есть смысл верить тебе? ...

— Наверное нет. Наверное ты права. —Отчаянно отвечает опустив голову вниз.

— Тогда отпусти.

— Не могу.

— Просто отойди, Матвей. Я сама все уйду.

— Алин! Это не значит, что я прекращу, слышишь? — От тона, которым это сказано, по телу бегут мурашки. — Никогда не перестану! Ты и Марк — моя семья!

— Я и Марк — не твоя семья!

Матвей разрешает выйти из его объятий. Позволяет отойти на несколько шагов. Он капитулирует.

— Ошибаешься! Самая твоя ошибка — недоверие!

— А твоя — уверенность, что ты пуп земли! — Печально произношу.

А потом разворачиваюсь и ухожу. Беру Марка за руку и выхожу из-за садика, горячо желая, чтобы позвал назад. Чтобы крикнул моё имя ... Но он этого не делает. Поэтому я быстро исчезаю, оглянувшись напоследок. Просто для того, чтобы запечатлеть в памяти его фигуру. Чтобы запомнить каждую черту лица. Ведь знаю — это прощание! Сколько бы Матвей не пытался, ему больше нет места в моей жизни.

Сердце разбито вдребезги. Разлетелось на миллиарды мелких обломков по земле. Стало крошкой, под ногами людей. А я потеряла саму себя ...

Не могу понять почему жизнь такая сложная штука? Ну неужели ей трудно протекать спокойно, минуя бурные реки, которые соревнуются цветом с синим небом? Потому что я уже не понимаю, где смогла так нагрешить, чтобы жизнь наказывала меня со стабильной завидностью... Потому что я ничего плохого в жизни не делала, а судьба меня постоянно бьет в самое сердце, еще и смеется за спиной.

Как только я захотела поверить в честность и порядочность, как только позволила себе маленькую капельку счастья, даже просто мысли о нем, - меня тут же лицом в самую грязь, мол: «Размечталась? Не стоило…"

И, наверное сердце с душой настолько уже морально настрадались, что когда возвращаюсь с Марком домой, после того, как поговорила с Матвеем, нет даже сил поплакать. Я хочу этого ... Хочу, чтобы по щекам текли горячие, ядовитые слезы, ведь так становится немного легче, но соленой воды нет. Это, наверное, самое худшее. Душа пылает от боли. От немых криков о помощи. Душит обида, гнев, давлюсь мыслями о будущем, которого никогда не будет.

Кажется, что стою над пропастью. Вот-вот, и полечу.

Кажется, что скала, на которой нахожусь, и ее обдувает горными ветрами, кричит в голове: "Прыгни! Вниз! Там тебе будет лучше! "

Единственное, что останавливает — сын.

Я не могу умереть. Не могу оставить его одного. Как бы мне не хотелось умереть, ведь терпеть боль просто нет сил...