— Не смогу спокойно спать, зная, что из-за меня выпороли человека. Даже ее, — тихо произнесла я. — Обман раскрыли, вы ее выгнали из дома… не надо жестокости, — попросила его.

Он впился в меня взглядом, как будто желал заглянуть до дна души. Не знаю, что он там для себя увидел, так как его лицо стало непроницаемым.

— Что ж, это твое решение. Не пожалей, — сказал он мне и объявил: — Десять плетей!

Я оценила извращенный юмор аттана, принудившего управляющего собственноручно выпороть любовницу. На первом ударе рука у того дрогнула, и хозяин этого не спустил:

— Вы тоже считаете, что меня позволительно обманывать и нужно проявлять мягкость к осмелившимся на это?

В словах аттана мне послышался скрытый намек. Управляющий изменился в лице, и уже последующие его удары были сделаны с силой и от души. От каждого взмаха хлыста я вздрагивала и внутренне содрогалась, когда он соприкасался с женской спиной. Обхватив себя руками, я еле сдерживалась, не в силах смотреть, но и не в состоянии отвернуться. Филисия вскрикивала и рыдала навзрыд.

Мне не было жалко саму Филисию, она бы меня не пожалела, но наблюдать за ее мучениями было выше моих сил. Это как если бы при вас начали хлестать провинившееся животное. Жестокость коробила, а аттан, допустивший все это, безучастно наблюдал за экзекуцией, и я задавалась вопросом, есть ли вообще у него сердце. Это же до какой степени нужно быть бездушным ублюдком?!

Когда десять ударов были отсчитаны, хозяин дома поинтересовался, возьмет ли управляющий Филисию к себе. Тот выразил согласие.

— Тогда и платить ей будешь из своего кармана. Так как у тебя есть уже служанка, вторую пришли в дом, — огласил он свое решение.

Потеряв интерес к происходящему, он удалился, и все медленно стали расходиться. Управляющий приказал двоим лакеям помочь Филисии дойти до его дома и тоже ушел.

— Зря ты за нее заступилась, — подошла ко мне Агата. — Хозяину это не понравилось, да и она тебе спасибо не скажет.

— Я от нее благодарности и не ждала. Если бы она получила на десять ударов больше, мне бы легче не стало, да и ее ничему не научило. Считаю глупым тратить свои силы на месть. Такие люди сами себя наказывают.

Экономка лишь покачала головой, но больше ничего не сказала.

В чем-то правота ее слов подтвердилась, когда, отлежавшись несколько часов, Филисия заявилась в дом за своими вещами. Многие ликовали, что она получила по заслугам, и этого не скрывали.

— Не стоит радоваться раньше времени! — сообщила девушка всем, зайдя на кухню. Она высоко держала голову и вела себя с прежним апломбом. — Хозяин не навсегда сюда приехал… — многозначительно произнесла она и, задрав подбородок, ушла.

— Зато передохнем, — сказал кто-то, и ко всем вернулось хорошее настроение.

Весь день дом гудел как улей. Обсуждали перевод Филисии и приезд друга аттана, керна Варра-Госа. Стало известно, что он погостит здесь, и готовили ему покои да спешно меняли на вечер меню. Приезда самого гостя я не видела, так как эти самые покои с еще одной девушкой и готовила. Ближе к ужину я заметила нервозность горничных. Причина стала ясна чуть позже, когда ко мне подошла Агата с деликатной просьбой:

— Вика, ты же была замужем?

— Я замужем, — поправила ее, но она лишь удовлетворенно кивнула: — Дело в том, что керн Варра-Госа был ранен, и из-за этого ему тяжело самому помыться. Он приказал, чтобы прислали девушку.

— И? — напряглась я.

— Мы послали Каро, она не так давно замуж вышла, но он выгнал ее, заявив, что желает видеть лицо посимпатичнее. Все остальные девушки не замужем…

— И конечно же, голого мужчину и в глаза не видели, — усмехнулась я, так как о романах нескольких из них была от Бетти наслышана.

— По их утверждению, да, — дрогнули уголки ее губ. — Они трясутся, и мне бы не хотелось рассердить гостя. Ты пойдешь к нему?

Я понимала, что она могла и приказать. Уже одно то, что она спрашивала, многого стоило.

— Хорошо, помыться я ему помогу, но если будет распускать руки…

— То со всеми претензиями пусть идет к аттану. — Мы поняли друг друга.

Перед тем как пойти к гостю, я зашла к себе и захватила сделанную мазь. Приставаний я, конечно, не потерплю, но и нарываться лишний раз после сегодняшнего не хотелось бы. Услышав про ранение, решила, что авось пригодится. Мужчины — как дети: любят, когда о них заботятся.

Я зашла в комнату к гостю, но она была пуста. Услышав плеск воды в ванной комнате, постучала в дверь и открыла ее.

Мужчина лежал в ванне и при моем появлении открыл глаза. Несколько мгновений мы изучали друг друга. Высокий, крупного телосложения, приятные черты лица. Грива русых волос была откинута с покатого лба. Он напоминал богатыря из сказки или этакого медведя. Ассоциация с медведем возникла из-за обильной волосатости на груди и руках. По крайней мере, именно эти части тела были на виду.

— Рабыня?! — первым нарушил молчание он, с некоторым изумлением смотря на меня, а потом весело усмехнулся: — Что умеешь? Играешь на инструментах? Танцуешь?

— Хорошо играю на нервах и в танце грациозно оттопчу ноги, — отрапортовала я.

Он опешил, а потом рассмеялся:

— Бойкая! Ты мне нравишься. Иди сюда!

Я подошла, а он изучал меня заинтересованным взглядом. Несмотря на обильную пену, смотреть старалась ему в глаза и решила брать инициативу в свои руки, пока этот балагур не начал распускать свои.

— Мне сказали, что вам требуется помощь. Давайте помогу вымыть голову?

— Помогай, — разрешил он, наблюдая за мной со смешинками в глазах.

— Вы бы не могли их намочить?

— Я не понял, кто кому помогает?

— Вы мне, а я вам.

— Вот всегда так, сначала мужчина женщине, и лишь потом она ему, — притворно вздохнул он.

— Я всего лишь попросила приложить небольшое усилие ради вас самих, — строго произнесла я, но потом не удержалась от улыбки. — Но и в жизни так, чем лучше мужчина обращается с женщиной, тем лучше ему же.

— Большой опыт насчет мужчин? — прошелся он по мне раздевающим взглядом.

— Всего лишь опыт счастливого замужества, — осадила его. — Окунетесь сами или вам помочь?

— Красавица, и почему в твоих словах слышится угроза? — вздохнул он, но все же нырнул, расплескав воду и всколыхнув пену. Под водой он задержался, над поверхностью только колени в стороны торчали, и, когда я уже забеспокоилась, не ушибся ли он, шумно вынырнул, отфыркиваясь. Движением головы откинул волосы, обмочив мне фартук и платье. Вот же медведь!

— Все рассмотрела? — бросил он на меня хитрый взгляд.

Я ахнула от такого заявления, но тут же сориентировалась: