— Вы бы поосторожнее частями тела сверкали, а то я могу ослепнуть и шампунь перепутать со средством для удаления волос.

Когда я с коварным выражением на лице взяла бутылочку с шампунем, он все же несколько напрягся, с опаской посмотрев на меня.

— Но, к вашему счастью, мои глаза и ваши волосы спасла пена, — сообщила ему, выливая на ладонь ароматную жидкость.

— А ты забавная, — усмехнулся он.

— Даже не представляете насколько, — проворчала я себе под нос, намыливая его волосы. Он откинул голову, закрыв глаза и расслабившись. Я часто мыла голову Владу, когда мы принимали ванну вместе. Он с таким же расслабленным видом доверялся моим рукам. Вот и сейчас я привычными массажными движениями пенила шампунь.

Когда отодвинулась, собираясь сказать, чтобы ополоснул волосы, он потянулся за моими руками:

— Еще…

— Смойте пену, и еще раз помоем. Ныряйте.

Не споря, он опустился под воду и на этот раз вынырнул почти сразу, одной рукой отведя с лица прилипшие волосы и с готовностью подставляя мне голову. Пряча улыбку, вновь нанесла шампунь.

Мне было не жалко, от массажа головы с меня не убудет, да и мужчина разомлел, перестав зубоскалить.

«Хорошего понемножку», — решила я, когда пена в ванне стала опадать, и отстранилась.

— Не открывайте глаза, я чистой водой промою, — сказала ему и взяла кувшин. Ополоснув волосы, аккуратно просушила их полотенцем и собиралась отойти, но его рука неожиданно сомкнулась на моем запястье.

— У тебя нет брачного браслета.

— Как вы могли заметить, — с усилием освободила свою руку, вывернув из захвата, — на мне лишь одно украшение на шее, мои же хранятся у аттана.

— Ты его так называешь?

— Как «так»? Разве это не его титул?

— Обычно слуги обращаются, говоря «ваша светлость».

— Я не служанка, да и его здесь нет. Я могу идти?

— Ты вымыла только голову, а как же остальные части тела?

— Вам уши помыть или спинку потереть? — не удержалась от ехидного вопроса.

— У меня есть и другие обделенные вниманием участки, — с намеком произнес он.

— Я могу помыть вам спину, так как самому действительно неудобно, а уши, чтобы наверняка расслышали, что я замужем. С остальными же частями вашего тела, уверена, вы справитесь сами, — твердо ответила я на это.

Повернув голову, он окинул меня взглядом и со вздохом произнес:

— Подай вытереться.

Я отошла за простыней и не успела вернуться, как он встал. Спешно отведя глаза от мужского тела, я развернула материю, протягивая ему.

— Что же ты не смотришь, красавица? Сравнила бы меня с мужем, — насмешливо поинтересовался он.

Эти слова заставили меня повернуть голову и посмотреть ему в глаза. Карие, с медовым оттенком, обрамленные длинными густыми ресницами. Красивые, зараза.

— Мой муж заведомо лучший, потому что любимый, — с достоинством ответила я, колко добавив: — И нет никакого интереса смотреть на то, что так щедро всем предлагают.

Тут я, если честно, немного покривила душой, так как стоящий передо мной мужчина впечатлял как своими габаритами, так и сложением, но и под страхом смерти не призналась бы в этом.

— Что ж, повезло ему с женой, — только и ответил на это керн, оборачивая материю вокруг бедер и выходя из ванны. Я заметила, как он сделал круговое движение плечом и поморщился от боли. В сердце шевельнулось сочувствие, и я немного смягчилась по отношению к нему.

— Где у вас болит? — спросила я.

— Ты ничем не поможешь.

— У меня есть лечебная мазь, давайте разотру?

— Тут притирания не помогут, но спасибо.

— Хуже все равно не будет. Где болит? — спросила я деловым тоном.

— Ноет одна часть тела, но болит плечо, — попытался пошутить он. Было видно, что ему неприятно признаваться в своей слабости.

— Ложитесь на постель.

— Детка, так бы и сказала, что желаешь уложить меня в кровать, — схохмил он. — Ладно, можешь ко мне прикоснуться, — чуть свысока разрешил он, но, увидев, как возмущенно блеснули мои глаза, послушно пошел и лег.

Я достала из кармана мазь и приблизилась к нему. После его слов энтузиазм немного увял. И чего я лезу со своей помощью? В то же время то, что он вовремя прикусил язык и безропотно лег, тронуло.

Что ж, я открыла баночку, решив, что, если будет выпендриваться — может идти лесом, а пока… зачерпнув мазь, стала наносить ему на спину массажными движениями, разминая мускулы. Отметила одну странность: он хоть и испытывал боль, но кожа на спине была нетронута, без следов ранений, лишь покрыта светлыми мягкими волосками.

Первое впечатление оказалось верным, он действительно напоминал медведя, но, несмотря на габариты и рост под два метра, двигался легко и увальнем не выглядел.

Мужчина молчал, а я что-либо спрашивать у него больше не хотела из опасения, что он опять что-нибудь пошлое ляпнет. Где конкретно у него болит, я не знала, поэтому он получил полноценный массаж спины. Я добросовестно размяла ему каждую мышцу, желая прогнать боль.

Закончив, сказала:

— Вам нужно немного полежать. Не шевелитесь, я прикрою спину.

— Я понял одну вещь, — произнес он, открыв глаза и скосив их на меня, — нужно срочно купить себе рабыню.

Поджав губы, я помрачнела. Лишь укрыв его, отступила и тихо сказала:

— Лучше женитесь. По крайней мере, жена все будет делать для вас с душой, а не по обязанности. — Он явно собирался сострить, но, встретившись со мной взглядом, не произнес ни слова.

— Я пришлю служанку, чтобы убралась. — Резко развернувшись, спешно покинула комнату.

Вместо того чтобы спуститься вниз, понеслась к себе наверх. Лишь оказавшись за закрытой дверью, я разрыдалась впервые за все это время. Я тосковала по сыну, по Владу, по своей прежней счастливой жизни. Плакала от неизвестности и беспокойства за их судьбу, да и моя жизнь здесь не была устлана розами. Не знаю, почему именно сейчас сорвалась. Возможно, потому, что, ухаживая за чужим мужчиной, я понятия не имела, где находятся мои любимые.

Чуть успокоившись, вытерла слезы и переоделась, сменив влажную одежду на сухую. Пригладив волосы и надев чепец, пошла вниз.

Увидев меня, Агата изменилась в лице.

— У тебя все в порядке? Он тебя обидел? — с искренним беспокойством негромко спросила она.

— Нет. Все хорошо. Нужно вытереть воду в ванной комнате, — сообщила я.

Она отдала распоряжение, а мне сказала следовать за ней. Заведя меня в пустую комнату, закрыла дверь и уличила:

— Ты плакала. Что он сделал?