Чувствуя, что его сейчас стошнит от увиденного, Глеб покинул гостиную. Не включая свет, он сел в столовой и обхватил голову руками. Через две минуты кто-то поставил перед ним бутылку.

– Выпей, дружище, – услышал он голос Влада.

– Глеб, мы с тобой, – сказала Яна и включила над баром подсветку.

– Я не пойду туда.

– А никто и не просит идти туда, Влад разливай. Давайте, напьёмся, друзья, – улыбнулась Яна.

– За что мне такой позор?

– Придётся тебе это пережить. Всё равно ты ничего не сделаешь, – сказала Яна.

В скором времени на кухню заглянули оставшиеся гости, кроме двух тех самых молодых людей.

– Мы пошли, там кажется, всё на мази. Мы – лишние, да и поздно уже.

Глеб с вызовом посмотрел на них, но ничего не ответил.

– Я вас провожу, – сказала Яна, – спасибо, что пришли.

Минут через десять из гостиной раздались недвусмысленные вздохи и стоны. Глеб побледнел, ему захотелось сжаться в маленькую точку, провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы не быть свидетелем этого. Даже перед самыми близкими друзьями ему было стыдно. Стыдно до тошноты.

– Извините, – вдруг на кухне появился заспанный Володя,– что там происходит?

– Тебе лучше не знать, – ответил Влад.

– Пойдемте отсюда, – сказал Глеб, вставая.

– Куда? – спросила Яна.

– Да какая разница? Куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь. Одевайтесь.

– А я? – спросил Володя.

Влад вопросительно посмотрел на Глеба.

– Одевайся и ты. Только быстро.

Они поехали в ночной клуб. Утром Глеб отправил Володю домой, Влад тоже попрощался. А Глеб с Яной посидели в кафе, подождав пока её родители не уедут на работу, а потом пошли к ней. Отоспавшись у Яны, Глеб ушёл до прихода её родителей. Они бы никак не одобрили наличие у себя дома, у своей пятнадцатилетней дочери, молодого человека. Выйдя на улицу, Глеб сел на первую попавшую скамейку. Идти было некуда. Номер в гостинице он не мог снять по причине своего несовершеннолетия, все близкие друзья были у него на дне рождении, а, значит, путь к ним был заказан. Переночевать у Влада не было возможности: в маленькой комнатке не было места. Глеб пересчитал деньги, после вчерашних посиделок в клубе, у него оставалось наличности всего ничего. Деньги же с банковского счета без подписи матери, он не мог снять также по причине несовершеннолетия. Ко всему прочему, у мобильного телефона сел заряд, а ни у кого из его знакомых этой новинки техники ещё не было. Тонкая кожаная куртка и летние ботинки, в которых впопыхах Глеб сбегал из дома, никак не подходили по сезону, было только начало апреля. Глеба начал пробирать озноб от холода. Что ж, сегодня он прогуляет последние средства, а там будь, что будет! И он с удовольствием, даже с каким-то мрачным наслаждением истратил в клубе всё до копейки.

После клуба он поехал в школу, чтобы поймать Володю до начала уроков. Свою школу, Глеб прогуливал.

– Ты меня напугал, – сказал Володя, когда Глеб появился у крыльца.

– Мать когда уедет?

– Не знаю, пока дома всё время, у неё отпуск. Она всё время болтает по телефону, пьёт шампанское и…

– Мне это не интересно.

– А чего ты не в школе? И третий день дома не появляешься? Тебя Влад искал, и Яна звонила несколько раз, мобильник у тебя не работает.

– У тебя деньги есть с собой?

– На обед и на проезд, – доставая кошелек, сказал Володя.

– Чёрт тебя дери. Дай на сигареты.

Глеб отсчитал чётко на пачку сигарет, остальное отдал.

– А чего ты дома не возьмешь?

– Сам догадайся. Слушай, может, дома в сейфе ты возьмёшь немного, и принесёшь мне? Я тебе код скажу.

– Не, давай ты сам. Я не полезу в твой сейф, а мне мама даст денег, если надо.

– Мне надо.

– Так приходи домой, или я у мамы для тебя попрошу.

– Хрен с тобой. Ничего не надо. Одну просьбу выполнишь? Когда мать уедет, позвони Яне или Владу.

– Хорошо. Если всё, я пошёл, у меня вот-вот урок начнётся. Так ты пока дома не появишься?

– Нет.

Пошёл мокрый снег, Глеб замёрз окончательно. Ладно, у него ещё есть машина. Отогревшись в автомобиле и куря последние сигареты, Глеб поехал кататься, пока

не закончился бензин. Проведя ночь в ледяной машине, Глеба стало мутить от голода, поскольку уже два дня он не только ничего не ел, но у него не было даже денег на питьевую воду, кроме того начиналась никотиновая ломка. Лежа на заднем сидении автомобиля и бесполезно кутаясь в тоненькую куртку, Глеб внимательно изучал потолок. Чёрт бы побрал этого бестолкового Володю, чёрт бы побрал эту Мессалину – его мать, будь проклят тот день, когда какой-то идиот не надел презерватив, и зачал его и Володю, а мать не сделала аборт. Но раз уж так распорядилась судьба, ему надо закончить школу, поступить в университет, открыть собственное дело, купить свою квартиру и уже ни от кого не зависеть. Вычеркнуть из жизни Елену, пусть обезьянничает и дальше на камеру, ему будет всё равно. А Володю он прокормит, от этого никуда не деться. При мысли о еде, горячем кофе и сигарете у Глеба на глазах выступили злобные слёзы, его не на шутку трясло от холода. Но денег не было, идти было некуда, и бесплатным в этом городе не было даже сыра в мышеловке.

В пятницу (а это был четвёртый день его скитаний), и третий день без еды, воды и сигарет, хотя, впрочем, пару-тройку сигарет ему удалось "стрельнуть" у прохожих, Глеб к концу уроков подошёл к своей школе, карауля Яну.

– Боже мой! Глеб!!! – кинулась она к нему на шею. – Я все телефоны оборвала! Влад ходил к тебе домой. Что с тобой?

– Всё хорошо. Пойдем к тебе, ты можешь угостить меня кофе?

– Блин, сегодня пятница, у меня уже мама дома… Но, пойдем, ты подождешь, я что-нибудь вынесу. Тебе плохо? Сколько ты не ел?

– Три дня. И сигарету, ладно?

Глеб сидел на пятом этаже, ожидая Яну, уже от того, что в подъезде было тепло, ему стало лучше. Наконец, она вышла с термосом и тарелкой.

– Волков, возвращайся домой, – сказала Яна, смотря на своего небритого друга, жующего бутерброд.

– Не пойду.

– А если