Если запой случался на Родине, то Глыба на неделю просто гасился у себя на фазенде[101]. Потом с помятой рожей он возвращался в работу и в спортзал, где начинал пахать с утроенной энергией. Соответственно, в зависимости от того, в каком состоянии находился Гаврила, вес его варьировался от 120 до 145 килограммов. Помимо бокса могучий гангстер отлично плавал, играл в пинг-понг, волейбол, футбол. Вначале в футбол играть с ним было смешно и легко. Глыба соглашался быть только форвардом, и загнать его в защиту никогда и никому не удавалось. В нападении он разгонялся, а потом не мог остановиться по причине огромного веса. Поэтому часто падал и врезался в стены. По воротам Гаврила попасть не мог, а на месте его падений оставались потные, скользкие лужи, в которых потом падали и другие игроки. Но постепенно упрямый Глыба приноровился, научился прикрывать мяч своим габаритным корпусом и даже начал часто забивать голы. Гавриил никогда в жизни не был на настоящем матче и не смотрел футбол по телевизору. Тем не менее, незнание правил и теории игры не мешали ему поучать более молодых и мастеровитых бандитов, что и как надо делать на поле. По причине скандальной горластости их с Гришей всегда разводили в разные команды. Чтобы в каждой команде был вратарь, пасующий, забивающий и орущий. В силу старшинства Уральскому позволялось орать громче. Впрочем, с возрастом авторитет, чтобы не трепать нервы себе и другим, заимел сомнительную привычку — уходить с поля, не доиграв матч.

Глыба нравился женщинам, потому что был неглуп, остроумен и харизматичен. Самому себе, не служивший в армии и не сидевший в тюрьме, Гаврила казался очень хитрым. Он не понимал, что в тесном мужском коллективе любые движения в ту или иную сторону моментально становились очевидными.

Когда Глыба вернулся в бригаду, его обуревали наполеоновские планы.

— Я могу подтянуть человек двадцать молодых — атаковал он Уральского.

Гриша скептически пожимал плечами. Он считал, что подключать в коллектив новичков нужно по одному, по два человека. Адаптировать сразу двадцать чужаков просто невозможно. Они будут держаться особняком и нарушат внутренний баланс сообщества. Но у возбужденного честолюбивыми помыслами товарища он лишь спросил: «Как ты их всех кормить собираешься? На какие шиши?».

Лидерские амбиции у Глыбы, конечно, присутствовали, но с годами он осознал, что это тяжкий крест, который подразумевает не только куражи, но и ответственность за коллектив, ежедневный риск. А рисковать он, мягко выражаясь, не любил и в тюрьме себя категорически не видел.

Кое-какая молодежь с подачи Гаврилы все-таки подтянулась. Среди них даже оказался будущий известный автор-исполнитель шансона Эдуард Видный. К счастью, он быстро понял, что сочинять стихи и петь песни у него получается гораздо лучше, чем заниматься вымогательством. Вскоре никого из них, кроме сводного брата Глыбы, в бригаде не осталось.

Шли годы. Глыба и Уральский притерлись друг к другу, прощая или не обращая внимания на слабости и «бздики», свойственные обоим. Вместе они не раз побывали в серьезных прожарках. Одна из них случилась в Тайланде.

Гриша приехал в Тай уже десятый или пятнадцатый раз. Его приятели Глыба и Рюкзак впервые. До этого у него не было в Сиаме ни одного инцидента. Но все когда-нибудь случается в первый раз. Русо-туристо понесло на улицу разврата. Не на «Walking street», а в переулок помельче. В Паттайе полно таких. Парням по тридцать лет — дело молодое. Узкая улочка метров триста длиной, по обе стороны бесчисленные бары с проститутками. В одном из них они и зависли. Подрулила тайка, гангстеры с ней прикололись. Откуда-то нарисовался фотограф с «Поляроидом», начал щелкать. Тайка вытащила из-под стойки бара полуметровый деревянный фаллос. Смех смехом, но когда парни стали платить за фотографии, то карточки с деревянным членом брать отказались. Таец раздраженно пытался впихнуть их в руки Рюкзаку, а потом неожиданно дал ему пощечину. Если бы Григорий знал, чем кончится дело, он бы сразу сработал на вынос. Но гангстер просто стукнул его в обратку. Рюкзак вообще не понимал, что происходит. В спорте и драке абсолютно беспонтовый, даром, что здоровый, как сарай с пристройкой. А тайцы посыпались на них, как горох. Вроде только что вокруг были одни шлюхи, и вдруг на парней обрушился град ударов. Грише рассекли голову, Глыбе бровь, Рюкзаку разбили губы…

— Не бежать!!! — зычным голосом Уральский прервал попытку панического бегства Рюкзака. — Спина к спине!!!

Гаврила, обладающий сумасшедшей силы ударом, сразу вырубил одного из нападавших. Гриша встал в стойку и отбивался джебом. При попытке нанести разящий правой получалось, что он, как бы проваливался в сторону противника, и на него сыпались удары палками и ремнями со стороны. Рюкзак неумело лягался. Тайцев против троих русских бандитов было десятка полтора. Они явно не привыкли получать отпор от трусливых, политкорректных европейцев. Белые все для них на одно лицо-фаранги[102]. Но в этот раз перед ними были не изнеженные европейцы, а РУССКИЕ!

Эх, не было камеры! Ночная Паттайя, визжащие полуголые тайки, летящие барные стулья, вооруженные палками сиамцы и три славянских богатыря, бьющиеся в кровь посреди этого бардака. Голливудские кадры! Напротив Гриши оказался высокий тонкий таец, они сошлись к ним лицом к лицу, их взгляды встретились. Уральский чувствовал, что поймал кураж! Так бывает… и пропустил мощный, мастеровитый «малаши»[103] по левому боку. В манере Ван Дамма показал ему знаками: «Давай, давай!». Отбиваясь, парни шаг за шагом пятились к «Секонд Роуд», а врагов все пребывало. По мере отступления наших парней они выбегали из баров и борделей.

— Забьют, не дойдем! Не выстоим! — мелькнула в голове каторжанина предательская мысль.

Ах, баня русская, а в бане веники… 2002 год. Рюкзак, автор, Глыба

В этот момент боковым зрением он заметил груду белых кирпичей, возле строящегося ресторанчика. И, отскочив, подхватил один из них. Тайцев это напугало. Они попятились назад. Рецидивист со всей дури метнул кирпич в толпу противников.

Тайцы брызнули в стороны, а на середину улицы неспешно выехал немец на мотоцикле. Кирпич угодил ему точно в голову. Хорошо, что немец был в каске. Григорий снял его, как партизан вражеского мотоциклиста у деревни Дубосеково. Фриц что-то закудахтал на языке Шиллера возле своего стреноженного, железного коня.

— Сталинград!!! — рыкнул арестант и сделал движение двумя пальцами ему в глаза. Немец счел за благо заткнуться.

Тайцы бросились бежать. Гангстеры обозначили свою победу вздетыми руками и ликующими воплями. Отметили знатную драку в кабаке на соседней улице. Башка у Гриши быстро зажила, а вот бок от пропущенного «малаши» болел долго. В отличие от Рюкзака, в этой схватке Глыба проявил себя на пятерочку.