Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда они все подевались? – спросила я у Марии.
– Допрашивать повели. Понятное дело, было совершено преступление. Мало снасильничали, еще и убили. Непорядок, – она покачала головой и отправилась к себе. Я заняла место за стойкой, приготовилась ждать, когда смогу зарегистрировать новенькую.
Через некоторое время у двери, ведущей из едальни, появилась повариха.
– Зря ждешь. Такие разговоры быстро не заканчиваются. Иди завтракать.
Я закрыла «гроссбух», спрятала его в стол и поспешила в ресторан. Есть действительно хотелось. Из кухни неслись завораживающие запахи.
– Вот маслице свежее, сама взбивала, а вот блинки тонкие, словно паутинка.
– Уютная, все–таки, ты, Маша, – улыбнулась я, глядя, как она хлопочет вокруг меня, расставляя вазочки с вареньем и медом. – Без тебя дом осиротел бы.
– Скажешь тоже, – она махнула рукой.
– Скажи, а почему цирковые в доме не живут? Я видела номера на втором этаже, им числа нет. Всем хватило бы.
– Да они к своим шатрам привычные, столько лет с ними не расстаются. Да и зачем мне на кухне хоровод из непутевых? Пусть сами себе готовят.
– Почему непутевых?
– Потому что однажды они все как один с пути сбились, за что и поплатились, – назидательно произнесла Мария, придвигая ко мне поближе чашку какао.
– Они все из одной труппы? – я облизала пальцы, по которым тек мед. Не удержалась.
– А где ты видела призраков, умеющих по канату ходить, шпаги глотать да огненными булавами жонглировать? Такому после жизни поздно учиться.
– Но как они могли все до единого сделаться приведениями? Их что, всех сразу убили?
– Не убили, а убило. Оползень. У нас здесь, за холмами. И отправились бы они всем миром туда, куда назначено за грехи, но…
– Их что–то еще, кроме общей смерти, связывало, – догадалась я, отодвигая от себя тарелку с блинами. Есть почему–то расхотелось.
– Убийство, – кивнула с важным видом повариха. – Точно не скажу, они еще до моего рождения погибли, но как рассказывал Ви, был у них один на всех общий грех, имя которому гнев. Он и толкнул их на плохую дорожку. Говорят, директор того цирка погряз во всех мыслимых и не мыслимых преступлениях. Обуяли его и гордыня, и зависть, и алчность, и похоть. Каждому из цирковых от него досталось. Край переполнился, когда мерзавец в пьяном угаре чуть ли не до смерти замучил гимнастку, всеобщую любимицу.
– Ту самую девчушку в блестящем трико? – я не могла поверить, что такая жизнерадостная девушка когда–то подверглась жестоким истязаниям.
– Что–то ты побледнела, – забеспокоилась повариха. – На, глотни травяного отвара.
Я послушно пригубила бокал.
Перед глазами стояла нагая Надежда, пытающаяся хоть как–то прикрыться руками. Такая же жертва насильника.
Глава 9
Циркачи, и без того внушавшие мне опасение, представлялись теперь суровыми палачами, которые осудили и сами же привели приговор в исполнение.
– А дальше, что было дальше? – спросила я, возвращая пустой бокал поварихе.
– Дальше? – Мария допила свою порцию отвара. Рот вытерла по–простецки – рукавом. – Девочка приползла на свою лежанку чуть живая. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения. Цирковые сговорились между собой и вызвали подлеца на разговор. Кто первый воткнул в него нож, так и не выяснили. Но чтобы не было не замаранных кровью, каждому цирковому вложили в руки орудие смерти.
– Гимнастке тоже?
– И ей, – Мария расправила полотенце на столе. Разгладила его руками. Тяжело рассказывать о преступлении, пусть и не имеющем к тебе отношения. – Каждый из них бил так, чтобы не довести до края, чтобы паршивец подольше мучился. И этого греха им небеса не простили. Когда цирк бежал из города, оставив на площади истерзанное тело, за ними отправили конную погоню. Но не царский суд решил их судьбу. Сначала обоз остановил страшный ливень, а потом, когда цирковые нашли укрытие в огромной пещере, куда загнали даже слона, ее свод обвалился.
– Выходит, их заживо похоронило?
– Так и есть, – подтвердила повариха. – А поскольку их следов так и не нашли, никто откапывать не кинулся. Часть уцелевших беглецов пыталась выбраться, но сколько ни копали, до свободы не добрались. Мучаясь от голода, сначала съели тигра, потом слона, ну а после и…Короче, перебили друг друга.
Я закрыла рот ладонью. Меня тошнило.
– Приходили они к дому по мере того, как покидали мир живых. Сначала те, кого засыпало, потом те, кого съели. Тигр, следом слон. Куда им без цирковых? Последними явились совсем уж потерявшие людской облик. Дом ни одного из них к себе на постой не пустил. Дальше фойе вольные артисты носа сунуть не смеют. Так и живут в шатрах.
Рассказ Марии потряс меня. Я никак не могла успокоиться.
– И ни один из цирковых не отправился на небесный суд? Неужели их что–то держит на земле?
– Я думаю, не раскаялись они. За дикость в пещере друг перед другом повинились. Правда, дрались долго, вымещая гнев и отчаяние. А вот в том, первом проступке, виноватыми себя не чувствуют. Да и не хочется им в Ад, лучше здесь ошиваться до скончания веков.
– Но как же Дисе? Я знаю, он может насильно отправить душу в Ад.
Мария перевела на меня беспокойный взгляд.
– Вот потому и не люблю я Дисе, и цирковые его боятся, как огня. Ви говорит, братья долго в раздумьях пребывали, как поступить с артистами пока не решили оставить их при себе. С Шапито удобнее разъезжать по городам и улаживать судьбы неприкаянных душ. Вот как, к примеру, Костик наш покой нашел? Послали его невесте билеты, да такие, от которых отказаться нельзя. Явись, мол, на цирковое представление. А не явишься, весточку от Константина не получишь. Ну и еще кое–что для верности сотворили.
– Что? – выдохнула я.
– Я сама толком объяснить не могу, не иначе как колдовство, но взявший приглашение в руки будет стремиться попасть на представление. А там уж дело за немногим. Фокусы в цирке всякие случаются. Гадалка, например, в антракте карты раскинет
