— Нет, Артём сегодня не приходил. Я давно стал отпускать его по выходным, развожу сам. А что случилось?

— Девочка у нас пропала со вчерашнего дня. А я, кроме Артёма, не знаю никого из её друзей. И его телефона не знаю.

— Я дам его телефон.

У него дрожали руки. «Телефон абонента выключен или находится»… больше звонить было некому.

Аня не находила себе места.

— Лёня, нельзя же просто сидеть и ждать!

— Я позвонил в службу спасения, её нет ни в больницах, ни в моргах. И никаких происшествий с девочками.

— Её просто ещё не нашли, — плакала Аня.

Только в конце дня раздался звонок из полиции. Он взял трубку.

— У вас? Я сейчас приеду. Какой адрес, какое метро? Это же наш район!

— Нашлась?!

— Нашлась.

— Я поеду с тобой.

— Не надо, я сам. Живая! Привезу, всё узнаем, как и что.

Влетел в здание на главном проспекте района.

— Мне к Денису Ивановичу, у него моя девочка.

— Ваша? Проходите, двести второй кабинет.

Первое, что он увидел — отчаянные Олины глаза.

— Спасибо, что пришли. В вашем присутствии начинаем допрос вашей… дочери?

— Да.

— Паспорт, пожалуйста. Почему другое отчество?

— Я её удочерил.

— Понятно. Она задержана за перевозку наркотиков.

— Оля, не бойся. Будет лучший адвокат. И ты имеешь право ничего не говорить.

— Спасибо, дядя Лёня!

— Спасибо, дядя Лёня. Я бы это ей и сам сказал. Будешь говорить? Если скажешь всё, что знаешь, это облегчит твою участь. Но можешь и не говорить. Имеешь право.

— Спасибо. Но я, правда, ничего не знаю.

— Так и запишем.

— Я могу забрать её под подписку о невыезде и под свою личную ответственность?

— Нет. Меру пресечения вынесет суд в понедельник. Но не думаю, что её отпустят домой. Перевозка наркотиков серьёзное преступление.

Назаров вмешался:

— Она же ребёнок!

— Этот ребёнок работает курьером. Или подменяет курьера, которого я выследил и почти поймал. Ты мне мешаешь, Витя. Почему ты сегодня на работе?

— Дежурство у меня. Сергей попросил его заменить.

— Вы можете быть свободны, Леонид Павлович. Ольга пока побудет в Изоляторе временного содержания.

— Можно принести ей поесть?

— Пожалуйста, передадут. Запишите адрес.

— Дежурный! К вам сейчас привезут девочку. Принесут поесть, покормить, конечно. Но никого к ней не пускать. Никого.

— Так точно.

Всю дорогу домой думал, как сказать Ане. Ничего путного так и не придумал.

— Аня, ты только не пугайся. Она жива, здорова, правда, перепугана очень. Её задержали с наркотиками.

— Что?! Лучше бы осталась с бабушкой. Это всё Москва!

— Я уверен, всё разъяснится. В любом случае, будет лучший адвокат. Она голодная, разрешили принести поесть.

— Я сама отнесу, подогрею только, я быстро!

Молоденький дежурный сказал:

— Давайте еду, я передам.

— Можно, я сама её покормлю?

— Пускать к ней никого не велено.

Она села на скамейку, не выпуская сумку из рук. На лице было такое отчаянье, что дежурный не выдержал;

— Ну, что вы, в самом деле. Вы ей мама?

— Ну да.

— Идёмте, про маму он, вроде, ничего не говорил. Но только покормить!

Маму Оля не ожидала. Не могла смотреть ей в глаза.

— Ешь, ешь! Скажешь, что произошло?

— Ты же не хочешь, чтобы я тебе врала. Когда-нибудь расскажу, но не сейчас. Дядя Лёня сказал, что я имею право ничего не говорить.

— Он скажет! Чистосердечное признание учтут в суде.

— Мама, не надо…

— Хорошо, хорошо!

Утром Артём пришёл в школу раньше обычного. Оли не было. Её не было, и когда прозвенел звонок, и в класс вошла директриса:

— Ребята, у нас чрезвычайное происшествие. Оля Токарева арестована, она работала наркокурьером. Это невозможно себе представить, с виду тихая, скромная, из прекрасной семьи. Такой позор, пятно на репутации школы! И отказывается давать показания. Если кто-то из вас может помочь следствию, зайдите ко мне на перемене. Может, видели, как она общается с кем-то из взрослых вне школы? Это очень важно!

Артём не мог прийти в себя. Оля в полиции! Где она могла проколоться? И всё из-за него! Нет, надо идти сдаваться. Но сначала поставить в известность дядю Олега. Позвонил по секретному телефону:

— Дядя Олег, закажите пиццу!

— На пять часов, устроит?

— Да.

И прямо от двери:

— Оля… девочка, которая пошла вместо меня, в полиции.

— Я знаю, крыша донесла. Они должны были встречать автобус из Питера, опоздали, приехали как раз к этому. С собакой. Ну, что ж, риск есть всегда.

— Я был готов рисковать, но Оля… она же, меня спасала! Я хочу пойти в полицию и сознаться.

— Этим ты её не выручишь. Её взяли с товаром, составлен акт. Только сядешь вместе с ней.

— Что же делать?

— По законам жанра я должен тебя спрятать так, чтобы не нашли. А если найдут, ты уже ничего сказать не мог.

— Вы сделаете это? — спросил испуганно.

— Нет, конечно. Только мы с тобой должны всё основательно продумать. Так. Ты идёшь в полицию. Говоришь дежурному, что хочешь — явку с повинной. Тебя ведут к следователю. Учти, это очень умный и дотошный человек. В своё время он посадил меня на шесть лет, я был курьером. С ним надо быть предельно осторожным, ни одного лишнего слова.

Скажешь, готов давать показания, если Олю отпустят, и при тебе уничтожат акт. Он — это невозможно. А ты, что за одно преступление нельзя судить двоих. Или — или.

Я думаю, он понимает, Оля человек случайный, никакой от неё пользы следствию. А тебя можно раскрутить. Но ведь он ошибается?

— Ошибается, конечно.

— Всё — через почтовый ящик. Ключи от ячейки в супермаркете, инструкция. Встречает таксист, каждый раз новый. Довозит до метро. Всё. Никаких телефонов, никого в глаза не видел.

И, дяденька, не буду больше никогда в жизни.

— Можно, когда меня арестуют, увидеться с Олей? Мне очень важно сказать ей, что я её не подставлял.

— Я тебе дам адвоката, лучшего в Москве. Попросишь, он организует. Скажешь, семье нужны были деньги, попробовал развозить пиццу, но это копейки. Скорей всего, тебя отправят в спецшколу для несовершеннолетних, хотя я всё сделаю, чтобы этого не случилось. Если бы дело вёл кто-то другой! С этим, боюсь, ничего не получится. Но буду бороться до последнего. А ты держись. Всё, я думаю, мы больше не увидимся. Иди.