Олег помнил себя в этом возрасте, он был другим. Время было другое. Начало девяностых, бандитский Петербург…

В Москве стояла золотая осень. Юркие машинки собирали опадавшую листву с обочин, с тротуаров, с дорожек в скверах, и ездить по району на велосипеде, особенно с Олей по выходным, было одно удовольствие.

Её отчим, дядя Лёня, однажды дождался с ней Артёма на остановке. Посмотрел внимательно, познакомился и ушёл, успокоенный. Хороший мальчик. А что развозит пиццу, ну и что, зарабатывает деньги. Будет знать, что с неба они не падают. Исключения только подтверждают правило.

Они носились по осенним улицам, разговаривали, когда можно было ехать рядом. И просто радовались самому движению, последним солнечным дням перед осенней непогодой.

Ему на телефон приходил заказ на пиццу. Один. Остальные давал дядя Гурген на листке из тетради корявым почерком редко пишущего человека. Он развозил эти, с листка, и отпускал Олю:

— Езжай, я остальные пешком, на автобусе и на метро.

По адресу из телефона пиццу не заказывали. Там его ожидали коробки с магазинной пиццей.

И новый список адресов, уже аккуратным чётким почерком. Бывали дни, когда адреса в телефоне не было, заказы старались сгруппировать на один день, чтобы ехать, так уж, не с одним — двумя. И были они в разных районах.

Он оставлял дома велосипед перед этим, особенным адресом. И ехал на автобусе к метро, кружил по городу. Деньги приходили на карточку, которую ему дал Олег, он снимал их в каком-нибудь банкомате в городе.

По его меркам, денег было слишком много, мама бы ни за что не поверила, что дядя Гурген столько платит ему.

Он перестал отдавать их маме, хотя было приятно видеть, как она радуется — не деньгам, а тому, что он их заработал.

К деньгам, как убедился Артём, мама относилась несерьёзно. Они всегда, с тех пор, как на кухне воцарился красивый, под дуб, гарнитур, лежали в маленьком ящичке наверху.

Ему никогда не приходило в голову взять оттуда хоть какую-то мелочь. Мама открывала ящичек, чтобы дать ему деньги на завтрак, положить свою зарплату или взять деньги на продукты в выходной, когда они закупались на всю неделю.

Сюда попадала и часть папиной зарплаты после уплаты процентов по кредиту. Сам кредит выплачивался с трудом, и папа переживал, если долго не было подработки:

— Мы так никогда из долговой ямы не выберемся.

В эту же стопку Артём начал подкладывать свои заработки. Он считал их вполне честными, законными и заслуженными.

Попробовал бы кто-нибудь потаскать по всему городу коробку с пиццей до позднего вечера!

Мама удивилась только в первый раз — получила зарплату, а деньги ещё не кончились. Такого не было давно. Но не стала выяснять, значит, отец материалы из пенсии покупал.

Наступила зима. Район позволял становиться на лыжи буквально у дома. И парк, и горки за городской чертой, и лес рукой подать. А после прогулки не заказывали пиццу, а заходили к дяде Гургену, оставляли лыжи в предбаннике, шумно рассаживались, и получали её с пылу, с жару. Дети требовали пепси — да, пожалуйста!

Гурген заметил, что Артём стал уставать. Не знал же, что после его заказов он ещё два-три часа ездит по городу с тяжёлой сумкой за плечами!

— Вот что, Артём, в воскресенье у тебя будет выходной. Я сам быстренько развезу заказы. Что-то выглядишь неважно.

И Артём спросил Олю:

— Ты катаешься на коньках?

— Нет, у нас не было близко катка. И коньков у меня нет.

— Коньки можно взять напрокат. Мы жили возле ВДНХ, там классный каток.

Он возил её за руку, поднимал, когда падала, и они смеялись вместе. А потом кормил в Торговом центе своей любимой солянкой, и когда она пробовала сама расплатиться, сказал:

— У меня есть деньги, мы же с тобой осенью заработали.

Дядя Лёня посмотрел на её раскрасневшееся лицо:

— Как я понимаю, к выходным тебе нужно купить коньки с ботинками в Спортмастере.

— Правда?!

— Правда.

Тем временем в Престижном районе появилось ещё одно действующее лицо.

Так повелось, что любой назначенец приводит свою команду. Особенно отличались питерцы.

И Григорий Борисович Зеленский не был исключением.

Получив новый чин и назначение в Москву, в МВД, он взял с собой несколько человек, на которых мог положиться. Среди них был Денис Иванович Ковалёв, человек безупречной репутации, честный, порядочный, бесконечно преданный делу.

В Питере он занимался наркотиками. И Зеленский направил его в Отдел по контролю над оборотом наркотиков, год назад переехавший в прекрасное здание в новом Престижном районе Москвы.

Район был огромный, даже по московским меркам, и продолжал расти. Слишком там было тихо с наркотиками, тоже в масштабах Москвы. За прошлый год взяли только одного официанта в кафе. Несколько доз при нём, дома пусто. Не может быть, чтобы наркодельцы не стали с самого начала обживать район богатых людей и их избалованных чад.

В Отделе начальник, Василий Петрович Миронов, скрепя сердце, представил его на утренней планёрке:

— Господа офицеры, прошу любить и жаловать, у нас пополнение. В помощь из Питера — старший следователь, майор Денис Иванович Ковалёв.

Все посмотрели на него с нескрываемым любопытством. Коллектив сработался, все знали друг друга ещё по работе в старом здании, и в районных отделах полиции. И здесь, в новом, за год привыкли друг к другу. Сработались.

— Назаров, тебе придётся потесниться, поставим второй стол для нового сотрудника.

— Что ж, в тесноте, да не в обиде.

В большом, не обжитом до конца здании, можно было новичку и отдельный кабинет организовать. Но к новенькому хорошо бы присмотреться. Назаров — свой человек, доверенный и проверенный, пусть посидит рядышком.

А всё же странно, как постепенно сталкиваются люди, которые, казалось, не должны пересекаться! Будто Провидение собирает действующих лиц перед выходом на сцену Трагедии…

Артём уже примелькался в своём районе, был узнаваем даже без велосипеда и куртки, но с неизменным ярким коробом за спиной — «Гор-р-рячая пицца!».

Денис часто видел его из окна своего с Назаровым кабинета на втором этаже. Он шел по противоположной стороне.

Жил Денис на съёмной квартире. Управление давало такую возможность сотрудникам, пока они обоснуются, перевезут семью на постоянное жительство.

Квартира была в другом районе — автобус, метро, автобус и пешком через сквер до обычной панельной девятиэтажки. И вдруг в автобусе он увидел мальчика со знакомым коробом!