– Послушай, друг, я тут никого не знаю. Мне надо найти его могилу, поклониться ему. Я обещал это сделать матери Рахима.

– Ладно. Приходи в кафе в шесть вечера, – заявил узбек и включил станок.

– Я приду. – Олег Леонидович вынул изо рта жвачку, сунул руку с ней под полку у окошечка и прилепил микрофончик под полкой.

С рынка он вышел походкой человека, которому некуда торопиться, можно просто гулять в свое удовольствие и наслаждаться первыми теплыми лучами мартовского солнца. Краем глаза Олег Леонидович заметил, что Григорий идет за ним по другой стороне улицы, отставая метров на пятьдесят.

Как только старый спецназовец вошел в дом вслед за Олегом Леонидовичем, он сразу же сообщил другу:

– Олежек, мне кажется, что ты ошибся при выборе профессии.

– Что ты имеешь в виду? – удивился его товарищ.

– Ты этих абреков раскрутил классически. Вот слушай! – Он достал из кармана диктофон, из которого лилась речь того самого ключника-узбека, с которым недавно разговаривал Олег.

– Блин, на своем лопочут, – удрученно констатировал Григорий. – Ну-ка, Олежек, о чем они гутарят?

Олег Леонидович стал переводить, как говорится, с листа:

– Слушай, Рашид, сейчас ко мне подходил какой-то мутный тип. Он здесь, на рынке, интересовался оружием. Говорит, что друг Рахима, приехал из Гулистана, хочет проститься с ним.

– Кто такой? – спросил какой-то мужчина.

– Не знаю, но говорит на узбекском чисто. Судя по произношению, он из Ташкента.

– Ничего больше не спрашивал?

– Нет. Я назначил ему встречу в кафе, в шесть вечера. – В разговоре последовала продолжительная пауза.

– Значит, так. В половине шестого встань напротив кафе, сиди в машине, наблюдай за местом. Если ничего подозрительного не будет, я сам выйду к нему.

– Понял, Рашид.

– До связи.

– Что скажешь? – Григорий отключил диктофон и пытливо посмотрел на друга.

– Серьезные мужички, – задумчиво произнес Олег Леонидович.

– Да уж. И клюнули с первого же заброса.

– А чем они нам могут помочь в поиске Медникова?

– А черт его знает! Во всяком случае, чутье мне подсказывает, что они как-то связаны с этим имаратом, соприкасаются с ним.

– Так что, влезаем?

– Да, других вариантов пока нет. Эх, силенок у нас маловато. Евгения бы нам еще сюда! Где он сейчас?

– Наверное, занимается наукой, – предположил Олег Леонидович.

Друг почти угадал. Евгений Азарович лежал на больничной кровати, обложившись справочниками по ядерной физике. Стационар ГРУ был заполнен наполовину, знакомых тут у него не имелось, а в палате он находился один. Вот вам и идеальные условия для занятия наукой.

Генерал Скобелев посетил его на третий день после размещения в больнице.

– Вот, держи. – Он положил на тумбочку пакет с фруктами. – Как самочувствие?

– Все нормально. Слушай, Костя! – Евгений Азарович сел на кровати. – Я вот все думаю, как Медников собирается активировать ядерный заряд? Здесь нужен очень мощный источник энергии. Жаль, что не успел расспросить об этом профессора Селезнева. Кстати, по факту его смерти ведется какое-то следствие?

– Работают полицейские следаки, но, по всей видимости, закроют за отсутствием состава преступления. – Скобелев усмехнулся. – Им не нужен классический глухарь.

– Чем больше я анализирую эту ситуацию, тем четче прихожу к выводу, что наши друзья искали тот самый диск, который профессор обещал мне передать. Как ты думаешь, они нашли его?

– Наверное, нашли. Мы раньше ментов залезли в квартиру Селезнева. Ничего по диссертации Медникова там не было. Собственно говоря, террористам эта информация и не нужна. Автор-то с ними. А убийство Селезнева и обыск в его квартире – это профилактическая зачистка концов. Скажи, Женя, ты остаешься в команде или выбываешь из игры? Пойми меня правильно. Человек ты гражданский, приказывать тебе я не могу, никаких претензий…

– Костя, ты меня за кого принимаешь? – возмущенно воскликнул Евгений Азарович. – Как мне потом в глаза глядеть Григорию и Олегу?!

– Хорошо. Я просто по должности обязан был это спросить. Ты мне тогда вот что проясни. Как тебе эта самая Джалина, которая тебя так ловко оприходовала? Именно ей звонил Медников, когда мы перехватили вызов.

– Ты знаешь, Костя, я предполагаю, что она занимает у них там довольно высокое положение. Со своими абреками девчонка говорила в приказном тоне, и те ее безоговорочно слушались. Во-вторых, эта особа умеет драться на профессиональном уровне. Как она тогда врезала этому Молотку! Я бы на его месте тоже не успел среагировать.

– Ты ее хорошо запомнил?

– Да уж, такую не забудешь. Кстати, очень красивая. Тот самый тип, от которого мужики враз дуреют.

– Ее надо найти. Получается, что ты единственный человек из нас, кто способен ее опознать. Можешь дать описание этой красотки?

– Конечно. Когда меня выпустят отсюда?

– Врач сказал, что недельку тебе придется еще полежать.

– Да я здоров как бык! – Евгений Азарович блеснул взглядом.

– Тут не я решаю. Несколько дней полежишь, восстановишься, потом поедешь к ребятам. Кстати, от них пришла информация. Они зацепились там за какую-то группировку.

– Вот видишь! А я тут валяюсь без дела.

– Женя, да намашешься ты еще шашкой. Кстати, у тебя будет помощник, который выведет нас на руководство имарата.

– Какой помощник?

– Молоток.

– Ты что, Костя?! – Евгений Азарович с изумлением уставился на генерала Скобелева. – Да эту гниду!..

– Стоп! Оставь свой праведный гнев. Согласен, тип весьма мерзкий. Но такая уж наша участь, что в помощниках у нас практически не бывает персон с нимбом святости. А это единственный человек, который выводит нас напрямую на имарат.

– А как вы его завербовали?

– Классика. Раскололи на третий день, весь допрос записали на диктофон. Он выдал Рамиля Джабраилова, их главаря. Говорим ему: «Работаешь на нас. Если отказываешься, мы тебя выпускаем, а запись допроса передаем твоим хозяевам». Молоток и сломался. Мол, только не это!

– Методика абвера, – с усмешкой заметил Евгений Азарович.

– Времена меняются, а методы работы контрразведки – нет.

– Да и люди тоже не меняются.

– Давай, выздоравливай. – Константин Романович поднялся. – Перед выпиской дам тебе новую информацию.

– Спасибо, Костя. – Евгений Азарович встал с кровати.

– За что? – искренне удивился Скобелев.