— Эй, Эми! — позвал ее один из близнецов, хитро улыбнувшись.

Он взял ягоду клубники с серебряного подноса и подбросил ее в воздух, а его брат поймал ягоду ртом. Широко раскрыв глаза, Эми смотрела, как тот же трюк исполнялся вторично, но уже в обратном порядке. К концу интермедии у каждого из братьев в зубах было по клубнике.

— Мальчики! Не забывайте, что вы за столом, — сделала им замечание Мэделин, впрочем достаточно снисходительным тоном.

Джеб и Стюарт весьма ободряюще подействовали на Сьюзен, оказавшись совершенно нормальными подростками. Возвращение Эми в семью они приветствовали буйным весельем. Вернувшись из школы, близнецы успели во многом поспособствовать преодолению застенчивости Эми, и Сьюзен была им очень благодарна за помощь и неиссякаемую веселость. А кроме того, они отвлекали ее от Даники, утомительно и непрерывно подчеркивавшей свою близость с Лейтом.

Мальчики не обратили ни малейшего внимания на замечание матери. С преувеличенным восторгом на лицах они впились зубами в сочные ягоды, повернувшись к Эми и дико вращая глазами, чтобы показать, как это вкусно.

— Дайте ей ягодку, миссис Форбс, — подзадоривал Джеб. — Спорим, теперь-то она наверняка попробует.

Близнецы решили заинтересовать Эми странной, непривычной для нее едой, стоявшей на столе, в чем и преуспели, совершенно очаровав девочку.

Сьюзен дала ей одну клубничку.

Эми с любопытством откусила кусочек, потом с удовольствием съела всю ягоду. Близнецы заулыбались; она улыбнулась им в ответ. Прежний трюк был повторен с малиной и черникой; теперь уже улыбались все, глядя, каким необычным способом братья убеждали Эми пробовать все новые и новые продукты.

Сьюзен чувствовала, что Даника ждет не дождется, когда мальчики кончат свое цирковое представление. Лейт больше всего внимания уделял Эми, сидевшей между ним и Сьюзен. Зависимость девочки от Сьюзен, к которой она все время обращалась за успокоением и поддержкой, несомненно, раздражала Данику, поскольку это означало, что внимание Лейта привлекается также и к Сьюзен.

Ни одна из попыток Даники снискать расположение Эми не увенчалась сколько-нибудь заметным успехом. Давно почувствовав, как нарастает раздражение Даники, Сьюзен ничуть не удивилась, когда услышала более чем прозрачный намек.

— Вы, должно быть, устали, миссис Форбс, — заметила Даника сочувственным тоном, обратив внимание на то, что Сьюзен не притронулась ни к сыру, ни к фруктам.

Сьюзен заставила себя улыбнуться.

— Да, устала, — призналась она, догадываясь, что Даника мечтает поскорее увидеть ее удаляющуюся спину, чтобы вновь полностью завладеть Лей-том.

Раз уж случай представился, Сьюзен решила не теряться и, обведя взглядом всех присутствующих, заговорила:

— Большое спасибо за ваше щедрое гостеприимство. Ужин был очарователен, мистер Кэрью. Но если вы не против…

— Сейчас принесут кофе, — перебил ее Рольф.

— Нет, спасибо, мистер Кэрью. Я думаю, Эми пора ложиться спать, и я, с вашего разрешения, удалюсь вместе с ней. Извините нас.

Она встала, и Рольф и Лейг разом привстали тоже.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — поспешно сказала Сьюзен, стремясь избежать открытого столкновения между ними на почве заботы о благополучии Эми. — Думаю, будет лучше, если мы с Эми просто без лишней суеты скажем всем «до свиданья».

Никто не спорил. Эми давно пора было спать. Мужчины снова опустились на стулья, молча признавая, что Сьюзен виднее, как надо поступать.

Она взяла Эми на руки, и со всех концов стола послышалось «спокойной ночи». И все очень обрадовались, когда Эми тихонько им ответила. Сьюзен собралась было уходить вместе с девочкой, но тут вспомнила еще об одном деле. Она быстро обратилась к хозяину, сидевшему во главе стола:

— Мистер Кэрью, я хотела бы рассказать брату Тому, как себя чувствует Эми. Могу я позвонить в Алис-Спрингс?

— Звоните куда хотите, дорогая. После того, что вы сделали для Эми, — он широко развел руками, — мы перед вами в неоплатном долгу.

— Ваш муж, должно быть, тоже ждет звонка, — любезным тоном вставила Даника. — Он был так добр, отпустив вас, ведь вы, надо думать, очень нужны ему в медицинском центре.

— Полагаю, мистер Форбс хорошо знаком с экстренными вылетами, — сказал Лейт, беря со стола бокал вина и откидываясь на спинку стула.

Он поднял на Сьюзен безжизненный взгляд:

— Но, пожалуйста, передайте ему нашу благодарность, миссис Форбс.

Момент был крайне неподходящим, но Сьюзен не могла дальше запутываться в недоразумениях, связанных с ее семейным положением. Чувствуя, что начинает краснеть от смущения, она подбирала слова.

— Я не могу позвонить своему мужу, — начала Сьюзен. Голос у нее сразу сел, комок застрял в горле.

— Вот как? Он, наверно, куда-нибудь полетел на самолете службы «Летающих врачей»? — оживленно осведомилась Даника.

Сьюзен пристально смотрела на женщину, которая из кожи вон лезла, чтобы довести до сведения всех и каждого, что она, Сьюзен, замужем. Неужели Данике мало того, что она весь вечер только и делала, что доказывала свое нерушимое единство с Лейтом?

Довольный блеск острых голубых глаз Даники вдруг так разозлил Сьюзен, что на миг злость перекрыла боль недавней утраты.

— Нет, мисс Фейрли, — холодно сказала Сьюзен. — Мой муж умер.

Последовала немая сцена. Каких только чувств не было видно на лице Даники, но только не удовлетворение. Сьюзен, впрочем, тоже не испытывала ни малейшего удовлетворения. Злость мгновенно погасла, едва воспоминание об ужасной агонии Брендана, длившейся четверо суток, вновь всплыло в ее сознании и заставило сжаться сердце.

Звон разбитого стекла вывел всех из оцепенения.

— Лейт! Смотри, что ты наделал! — ахнула Даника, привстав и тыкая в пятно на платье скомканной салфеткой.

Он как будто не слышал. Лицо его вытянулось и застыло как маска, горящие глаза смотрели на Сьюзен. Он поднимался на ноги. Его стул шаркнул по полу, накренился и с грохотом рухнул назад. Одновременно по полу разлетелись осколки хрусталя.

— Лейт! — пронзительно завопила Даника. — Погляди, что ты опять натворил! Ноль внимания.

— Мне так жаль, Сьюзен! — В голосе Лейта слышалось мучительное раскаяние. — Как это случилось? Когда?

Вся боль и отчаяние этих ужасных часов, проведенных в больнице у постели Брендана, вновь подступили к горлу. Слезы навернулись на глаза Сьюзен.

— Двенадцать недель назад. Двенадцать недель и три дня, — прерывающимся голосом ответила она. Казалось, ему так же больно, как и Сьюзен.

— Он был хороший человек. Неравнодушный. Один из лучших.

— Да. Да, был, — прошептала она. И добавила, чувствуя, что очень важно, чтобы об этом знали: