от него, насколько это было возможно. Больше Марк со мной не заговаривал. Но и не выгонял. Уж лучше бы выгнал. Или, может, самой уйти. Но… я бы хотела ему объяснить. Хотела бы рассказать, что не умею превращаться в человека по собственному желанию, только в кошку. Что пыталась рисунками попросить его о помощи, а он сам, дурак, не хотел понимать. Ну и… наверное, попрощаться. Словами. По-человечески.

Завтра полнолуние. Вечером Марк вернулся не один. Опять эта ведьма. Они явно что-то принесли с собой. Я пряталась под диваном и явно слышала звон бутылок. Выпивать будут, понятно. Они ушли на кухню. Посижу здесь. Хоть послушаю немного, о чём говорят.

— Что это? — спросила ведьма.

— Это… Багира, — ответил Марк, печально вздохнув.

— В смысле это она нарисовала? В облике кошки?

— Ага.

— Очень даже неплохо. Это вы с ней вдвоём, да?

— Наверное…

— А почему их так много? Хвастается тебе, что ли?

— Не знаю. Когда я хвалил эти рисунки, она хватала меня за ноги, царапалась и шипела.

— Хм… как интересно…

— Да, я тоже подумал, что она что-то хочет. Но почему тогда не обратится в человека и не скажет напрямую? Неужели так стесняется и боится?

— Ну, она же отказалась, да?

— Напрямую она мне не сказала, но я её даже в больницу возил. Вроде Элька ей понравилась, но в человека обратиться так и не захотела. Думаю, ей слишком страшно. Не для всех это, не для всех…

— Ты расстроен?

— Ещё бы! Но я её не виню. Пусть живёт здесь, пока не захочет уйти.

— А она не хочет?

— Я предлагал. Ещё тогда, когда привёз из больницы. А она тычет в меня своими рисунками и не уходит. Носила их за мной по пятам, настойчиво так, требовательно. Хотя, после того дня прячется. Вообще её не вижу.

— Интересненько…

— Мы сюда зачем пришли? Давай вино открывать. Сейчас что-нибудь на скорую руку сделаю на закуску.

Они сидели там долго, напиваясь и болтая о пустяках. В холле было темно, только свет из кухни забирался под диван. Я вылезла и подошла к окну. Луна. Почти полная. Облака так быстро бегут, но я ловила каждый лучик этого волшебного, быстро исчезающего света. О, ведьма прошмыгнула в туалет. Наверное, меня и не заметила. Надеюсь. Я снова посмотрела на небо. Так спокойно. Завтра последний день, и я уйду. Всё объясню, даже не знаю зачем. Может, так станет легче? Конечно, меня это всё не оправдывает, я ведь могла и проконтролировать своё обращение в кошку. В конце концов, это я тут оборотень. Должна сама разобраться, как превращаться обратно в человека. Откуда ж Марку было знать, что я даже этого не могу? Ведьма подошла почти неслышно, но я её всё равно заметила. Она присел рядом со мной и заговорщически зашептала: “Красивая луна, правда? Почти полная. Оборотней она завораживает и придаёт силу. А нам, глупым несмышлёным людишкам, приходится довольствоваться энергией солнца. Горячего, обжигающего. Одно неосторожное движение — и вот, мы уже ослеплены и беспомощны. И Марк тоже был ослеплён этим солнцем. Но ты — совсем другая, маленькая храбрая кошка. Скажи Марку, чтобы позвонил мне, как закончите.” О чём это она? Что закончим? Она знает про то, что я хочу поговорить с Марком завтра? Конечно, знает. Она же ведьма…

Гостья попрощалась с Марком и ушла. А он, пошатываясь, добрёл до спальни и рухнул на кровать, даже не прикрыв дверь. Я зашла и посмотрела на него, укутавшегося в одеяло и свернувшегося калачиком. Спи, Марк. А я пока посмотрю на луну.

Весь следующий день я была как на иголках. Почти не спала, пряталась под диваном и наблюдала за Марком, снующим по квартире и убирающимся. Помыл полы, протёр везде пыль. Смеркается. Вечер. Что ж… эта ночь когда-нибудь должна была начаться. Я зашла к себе в комнату и забралась под одеяло. Всё, что от меня требовалось — это заснуть. С учётом того, что я не спала прошлую ночь, да и днём не сомкнула глаз — это должно было быть легко. В теории. На практике же сердце моё бешено стучало. Необычно. Кошкой я всегда была относительно спокойна, а редкие раздражители будто действовали на меня через стекло. Всё было ненастоящим, но не сегодня. Сейчас я чувствовала всё, ощущала каждой клеточкой обуревающие меня чувства: страх перед разговором с Марком, стыд, неизбежную тоску и разочарование от собственной беспомощности. Может, я так и не смогу уснуть? Останусь кошкой. Тогда буду жить у Марка, прячась под диваном, и лениво гонять игрушки, пока никого нет дома. Но нет. Я всё таки уснула. Тяжёлые сновидения навалились на меня, но внезапно рассеялись. Вместо них меня окатило волной приятного бледного света. Такого родного, успокаивающего и радостного. Полнолуние. Оно будто возвращает меня к жизни. Как приятно…

Я проснулась, щурясь от солнечного света. Ну надо же, ясное небо осенью. Наконец-то! Закончились эти бесконечные дожди и тучи. Я встала, нацепила на себя какую-то одежду из шкафа и, немного помедлив, вышла в холл. Лучше не откладывать. Поймаю Марка сразу же, как вернётся домой. Или прямо сейчас, если не ушёл на работу. Ага, как же, не ушёл… В миске лежит кошачья еда. Какая прелесть, но нет. Не сегодня. Я обошла квартиру, постучала в лабораторию — ну мало ли! Никого. Ладно. Пойду схожу в душ и приведу себя в порядок. А потом поем. Даже то, что лежит в миске, выглядит вполне приемлемо.

Марк, как и ожидалось, вернулся только к вечеру. Я сидела на диване, напряжённо вглядываясь в потемневшее звёздное небо. Только луна до наших окон ещё не дошла. Ничего, скоро дойдёт. Взглянуть бы на неё в последний раз, сидя на диване. Хотя бы разок.

Марк включил свет, снял куртку и разулся, затем повернулся и только потом заметил меня. А я смотрела на него. Да… неловкое молчание. Без него никуда. Даже не знаю, с чего начать. Я весь день думала, как будет лучше, проговаривала варианты диалога, но так и не решила, что сказать сначала. Марк подошёл поближе, выжидающе посмотрев на меня.

— Ты что-то хочешь сказать? — неуверенно спросил он.

— Я… случайно, — да, именно с этой фразы мне не стоило начинать.

— Что “случайно”?

— … превратилась… в кошку.

— Не понял, — нахмурившись, сказал Марк, усаживаясь рядом на диван и пристально смотря на меня.

— Я превратилась в кошку, потому что боялась. Даже не заметила, как. Или заметила, но почему-то не остановилась. Или, может, я не