— Ты не мой муж, — отрезаю я, — Так что не надо мне все это выговаривать.

— Осторожнее на поворотах, принцесска. Я ведь могу и обратно тебя вернуть. К любимому мужу, — насмешливо говорит Артур.

— Я не вещь, чтобы меня возвращать! — выпаливаю, все больше горячась, — Отпусти меня — и все. Обещаю, я даже в полицию не пойду, никому и ничего никогда не расскажу. Только отпусти.

Артур удивленно вскидывает брови и с искренним любопытством уточняет:

— Не пойдешь в полицию?

— Да. Клянусь чем угодно, Север, я не стану писать заявление.

Я ожидаю чего угодно: что он набросится на меня, сдавит горло ладонью, начнет угрожать. А может вообще ударит… Но не того, что Север искренне расхохочется мне прямо в лицо.

— Смешно, смешно, детка, — фыркает он, не прекращая улыбаться.

Меня берет дикая злость и обида из-за этой реакции. Лучше бы он пощечину дал, не так бы было больно. Ведь его смех значит, что никакой полиции он не боится и мои угрозы для него звучат как детский лепет. Но если не власть, кто мне еще поможет сбежать от него?

— Так что ты скажешь? Отпустишь меня? — спрашиваю сухо, хотя уже знаю ответ.

— Нет.

— Это незаконно! — взрываюсь я, — Ты вообще в курсе, что это незаконно, а??!

— Заткнись, — миролюбивым тоном предлагает Север, расслабленно прикрывая глаза.

— Что?

— Попытайся запомнить одну вещь, принцесска, — вздыхает он тяжело, будто тысячу раз объяснял это, — Ни угрозами, ни шантажом ты ничего не добьешься. Не того человека напугать решила.

— А чем добьюсь? Раз угрозы и шантаж не сработают?

Север широко ухмыляется. Он протягивает ко мне руку, оглаживает скулу, губы, глядя при этом, как голодный зверь.

— Будешь ласковой и послушной — отпущу с миром, да и в целом не обижу, помогу, чем смогу.

— А если нет?

— У меня есть достаточно способов воспитания плохих девочек, — говорит Артур, многозначительно улыбаясь. Это настолько откровенный намек, что мурашки сами собой бегут по телу.

— То есть что так, что так — все равно спать с тобой? — уточняю я кисло.

— Ты такая умница, — хвалит он с издевательской интонацией, — Но мне не только это от тебя нужно.

— А что еще?

— Все, для чего предназначена женщина. Ласка, нежность, ну и еще раз секс. Его много не бывает.

— А что, кроме как по принуждению никто все это не дает? — интересуюсь с сарказмом.

— У меня предостаточно любовниц, — ухмыляется Север, — так что твои попытки меня задеть даже звучат глупо.

— Тогда зачем я тебе?

Он улыбается заговорщицкой улыбкой, но только произносит туманно:

— Скоро узнаешь.

Машина тем временем вкатывается в уже знакомый двор, и я не успеваю спросить больше ничего, потому что Артур выбирается из машины и приказывает:

— Иди в дом. Чемоданы сейчас занесут. Скажешь Камилле, чтобы проводила тебя в комнату.

Сам он разворачивается и направляется в сторону домика, откуда утром я заметила, как выходил Шрам.

— Вас проводить? — интересуется водитель с вежливой улыбкой.

— Нет, спасибо! — тут же открещиваюсь я и пулей вылетаю из салона. Почему-то мне чудится в его улыбке какой-то издевательский оттенок. Он так много увидел и услышал, что точно не хотелось бы встретить этого мужчину еще раз…

— Госпожа Алина, рада вас видеть, — с радостной улыбкой раскланивается тайка, едва я успеваю войти в дом. Как будто ждала меня с самого начала и соскучилась, как по дорогому гостю.

Тяжело вздыхаю. Я ничего не имею против Камиллы и тоже в какой-то степени рада видеть эту милую девушку. Ничего она мне плохого, в конце концов, не сделала — как показал опыт последних дней, за это уже надо быть благодарной. Но ладно бы, если я встретилась с ней просто так, на улице, в кафе или магазине, да где угодно! А не в этом доме, где я фактически пленница.

— Пойдемте, я провожать вас, — как обычно слегка коверкая окончания слов, приглашает Камилла, направляясь к лестнице. Мне ничего не остается, кроме как пойти следом. Не стоять же столбом в гостиной.

— Ты знала, что я сюда вернусь?

— Хозяин уже утром мне приказывать комнату к вашему возвращению приготовить, — охотно отвечает разговорчивая горничная.

Тихо хмыкаю под нос. Вот как. Значит, Север с самого начала решил, что я останусь у него. Только вот в качестве кого? И зачем?

— Там сейчас чемоданы с моей одеждой должны занести, — говорю устало, заходя в уже знакомую комнату, — Попроси принести их сюда.

— Чемоданы я разобрать?

— Нет! — поспешно восклицаю я. Еще не хватало, чтобы посторонний человек копался в моем белье. Заметив, как Камилла вздрогнула, я мягко добавляю:

— Не переживай, я сама разберу. Просто… не привыкла я к тому, что мне может кто-то… помогать.

— Понимаю, понимаю, — кивает она в ответ, как китайский болванчик, — Но только вы не делайте все сами, иначе хозяин не одобрит. Он очень зол будет.

Случайно боковым зрением замечаю чью-то фигуру и от неожиданности шарахаюсь в сторону. Север! Черт бы его побрал, легок на помине… Когда он успел войти? И почему я его шагов не услышала??

Камилла вообще не удивляется, в отличие от меня, только слегка кланяется. У них так принято что ли в знак приветствия? Очень надеюсь, потому что если это ее Артур заставляет так себя приветствовать, то он точно сумасшедший.

— Выйди, — холодно приказывает Север.

Камилла беспрекословно подчиняется. Все это время мужчина не отрывает от меня пристального взгляда. Чувствую себя букашкой, которую рассматривают под микроскопом: такое ощущение, что от его внимания вообще ничего нельзя скрыть.

— И что дальше? — упрямо впиваюсь в него взглядом в ответ, — Ты поселил меня здесь — и что?

— Эта комната теперь твоя, — проигнорировав мой вопрос, произносит Артур, — Перемещаться можешь везде, где захочешь, на чем угодно — водитель отвезет, куда скажешь. Если нужны какие-то покупки, передай список Камилле. Через пару дней на твое имя выпустят карту и уже сама сможешь распоряжаться, что и как тебе покупать.

— Мне не нужны твои деньги!

— Чудесно. Сэкономлю миллионы на том, что тебе не нужны помадки, — закатывает глаза Север.

Он сокращает между нами расстояние за долю секунды и я забываю, как дышать. Замираю вместо того, чтобы отшатнуться, воздух застывает в легких. Артур сжимает подбородок пальцами. Не больно, но ощутимо. Ведет взглядом от губ вверх, к широко распахнутым глазам, и я нервно облизываю губы, так сильно они пересыхают.

— Хочешь ты того или нет, но придется смириться, что ты принадлежишь мне с этого момента.