Антонио смотрел на нее и чувствовал, как учащается его дыхание.

– Ты неравнодушна ко мне.

Вот что он увидел в глазах Кейтлин. Это было чудесное, восхитительное открытие.

Кейтлин закусила губу и кивнула.

– Я пыталась бороться с собой, но ничего не смогла сделать, это выше моих сил.

– Тогда почему? – хрипло спросил он. – Почему ты убегаешь? Почему тебя так пугает то, что происходит между нами?

– Я…

Кейтлин отвела глаза. Момент искренних признаний прошел. Отчаянно пытаясь удержать его, Антонио взял ее лицо в ладони.

– Что, Кейтлин? Скажи мне. Пожалуйста. Я теряю рассудок, а у меня и так его немного осталось.

Кейтлин слабо улыбнулась в ответ на шутку.

– Я боюсь себя, – прошептала она. – Я хочу… я не знаю, чего хочу. Это как в сказках, где принцессам запрещают трогать веретено или есть яблоко. Я никогда не понимала, почему они не могут сами о себе позаботиться. Потому что никогда не понимала, что это значит – страстно желать чего-то. Или кого-то. Не понимала, пока не встретила тебя. Я не знаю, что делать.

– Есть только один правильный ответ.

Он наклонился и на мгновение прижал свои губы к ее губам, не вложив в этот поцелуй и тысячной доли того желания, которое испытывал. Потому что она не вошла в его комнату.

– Тебе нравится, когда я тебя целую?

– Да, – прошептала она. – Больше, чем следовало бы.

– Тогда входи. Позволь мне целовать тебя. Позволь мне научить тебя всему, что я знаю. Позволь мне стать мужчиной, который будет любить тебя.

Кейтлин стояла зажмурившись, губы ее полуоткрылись, словно она хотела, чтобы Антонио снова поцеловал ее. Потом она вдруг открыла глаза и нервно сглотнула.

– Я должна сказать тебе кое-что еще. – Она посмотрела ему в лицо. – У меня никогда не было мужчины.

– Ты – девственница?

Кейтлин кивнула.

– Это многое объясняет. Жаль, что ты не сказала этого раньше. Вот почему ты просила дать тебе время. А я торопил тебя.

– Нет, это не так, – поспешно возразила Кейтлин. – Тебе не в чем себя винить. Проблема во мне. Ты – такой замечательный, прекрасный человек, ты хочешь быть со мной, но я ввела тебя в заблуждение… Я не Ванесса, это уж точно…

– Кейтлин.

Она умолкла.

– Ты думаешь я буду сравнивать тебя с Ванессой и это сравнение будет не в твою пользу?

– Ну… Ванесса была такой красивой, ее тело сводило мужчин с ума. Она знала, как доставить удовольствие мужчине в постели. С ней трудно состязаться.

Кейтлин с удивлением посмотрела на улыбающегося Антонио. Неужели она сказала что-то смешное?

– Разве не странно, – задумчиво сказал он, – что я не могу вспомнить Ванессу?

– Совсем?

Он не помнил жену, ту, ради которой оставил карьеру, от которой так хотел детей, что согласился на суррогатное материнство?

– Отчасти. – В его голосе слышалась печаль. – Иногда я вижу рыжий всполох ее волос, помню какие-то обрывки, например ее смех. Все перепуталось в моей голове. Порой я вспоминаю ее лицо, порой – тело. Она кажется мне такой далекой, чужой, нереальной. Ты говорила, что я очень любил ее, но я не помню этого.

– Мне жаль, Антонио. Я и представить себе не могла, что ты совсем не помнишь Ванессу. Наверное, тебе очень тяжело.

– Главная трудность заключается в том, что я хочу двигаться дальше, хочу, чтобы жизнь моя продолжалась. – Антонио бросил на нее загадочный взгляд, который поверг Кейтлин в трепет. – Я не хочу постоянно возвращаться в прошлое, которого не помню. Я нашел ту, которую хочу так, что не могу дышать. Я хочу любить ее и хочу, чтобы она любила меня. Но я никак не могу убедить ее довериться мне.

– Ты говоришь обо мне? – прошептала она.

– Да, о тебе. – Его пальцы скользнули по ее горячей щеке. – Я не только не могу сравнивать тебя с Ванессой, я не хочу этого делать. Я хочу жить настоящим, вместе с тобой. Я хочу, чтобы ты научила меня любви, о которой говорила.

– Как я могу научить тебя чему-то? У меня совсем нет опыта.

Его губы сложились в неотразимую улыбку.

– У меня тоже нет опыта, по крайней мере, я о нем не помню. Можно сказать, что для нас обоих это будет впервые.

Ей приятно было это слышать. Антонио не помнил Ванессу и хотел начать все с чистого листа. Он вернулся из мира мертвых другим человеком.

Вот только Антонио родился с телом, созданным для наслаждения, и раз он не забыл, как дышать, значит, не утратил и способности заставить женщину сгорать от желания. Кейтлин же не могла похвастаться таким опытом.

– Ты уверен, что хочешь именно этого? Со мной? Я хочу сказать, ты, может быть, не помнишь Ванессу, а как насчет других женщин? – Кейтлин вздохнула. – Видишь, я все только порчу. Это не очень сексуально, я понимаю.

– Мы стоим у этого порога уже десять минут, и девять минут пятьдесят пять секунд из этого времени я рискую уронить это полотенце, потому что ты возбуждаешь меня. Перестань беспокоиться о том, что не имеет никакого значения. Не убегай больше, Кейтлин.

Он отступил в сторону, приглашая ее войти.

Вот он, шанс получить то, о чем она так долго мечтала. Избавиться от постоянного чувства вины и наконец стать полноценной сексуальной женщиной в руках этого мужчины.

Теперь все зависит от нее.

И все же она колебалась. Антонио смотрел на нее с легким удивлением.

Что произойдет, если она переступит этот порог, тем самым давая понять, что готова к романтическим отношениям, и ничего не получится? Как она сможет растить детей, жить с этим человеком под одной крышей, если сердце ее будет разбито? Много лет она мечтала об Антонио и не могла ему в этом признаться, это было тяжелым испытанием. Насколько же больнее ей будет, когда она получит Антонио и потеряет его, потому что она не та женщина, которая ему нужна?

А если он решит отомстить ей и отберет у нее детей?

Но Кейтлин хотела остаться, потому что не могла себе представить, как повернется и уйдет от него.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить часто бьющееся сердце, и вошла в комнату Антонио.

Дверь за ее спиной захлопнулась, и Кейтлин застыла на месте. Она находилась в спальне мужчины и выйдет отсюда женщиной.

О боже. Антонио увидит ее обнаженной, со шрамом от кесарева сечения и набухшей грудью, которая несколько месяцев служила источником пищи для трех малышей.

Чувствуя, как в ней нарастает паника, Кейтлин сделала несколько глубоких вдохов. И тут же поперхнулась, вспомнив о том, как одевалась сегодня утром. Какое белье она надела?