Вчерашний день стал настоящей катастрофой. После того как я сообщила Лизину сенсационную новость, начался сущий ад. Я использовала отвлекающий маневр и избежала неприятного разговора, но сестра не скоро меня простит. По крайней мере, одного я добилась: теперь мама знает, что я курю. Одна тайна открыта… Кто знает, сколько еще осталось? Между мамой и Лизой разгорелась настоящая битва, а мне удалось незаметно ускользнуть. Уверена, если бы я этого не сделала, мои похороны действительно состоялись бы (Джордж, появившись перед небольшим семейным собранием в крематории «Голденс Грин», исполнил бы новую песню). Как только я добралась до квартиры, выключила телефон и поблагодарила ангела-хранителя, что Энта нет дома и не придется рассказывать о своем идиотском поведении.

Сегодня утром я по-прежнему пряталась, ведь обо мне говорили все. Точнее, о Шоко. Казалось, все газеты города подхватили инициативу «Мейл». Даже в «Таймс» была статья посередине первой страницы под заголовком «Священник обеспокоен кражей алтарных свечей». Остальные акцентировали внимание на развращении нравов в частных школах. Я не могла набраться смелости и прочитать и их, но ведь и так ясно, кто во всем виновен. Хотя я-то уж точно не продавала наркотики шестиклассникам из Харроу. Самой жуткой оказалась статья в «Мейл»: под заявлением «Кто может назвать и освистать эту женщину?» в ней поместили картинку — очертание женской головки в профиль. Это, конечно, совсем не я, но, Бог мой, у девушки на рисунке моя прическа.

Когда я увидела его на пути к метро, то немедленно нырнула в аптеку и купила дешевые солнечные очки. Я чувствовала себя Викторией Бекхэм, когда та пыталась остаться неузнанной во время похода в магазин «Теско» за памперсами. Однако, даже несмотря на маскировку, Джулия все же заметила меня в метро.

— Я не знала, что ты ездишь по ветке «Пиккадилли», — сказала я Джулии, когда поезд остановился в «Финсбери-парк». Она села на освободившееся рядом со мной место, и я заметила на ее пакете надпись «Луи Вюиттон». Такой же ярлычок красовался на открытой сумке, которую она поставила на колени, а также на кошельке, косметичке и брелоке. Какой-то перебор с «Луи Вюиттоном» для одного дня.

— Теперь я живу на этой линии. Переехала на станцию «Арнос-Гров» на выходных.

— А мне казалось, ты ненавидишь Северный Лондон.

— Ненавидела, — сказала она с ухмылкой, — но это было до того, как встретила Алана. Теперь мы будем жить вместе.

— Постой, — пробормотала я, — ты же познакомилась с ним только в прошлый вторник. Впервые пошла с ним на свидание… Когда именно?

— В четверг.

— А в пятницу утром решила, будто он тебя бросил.

— Вовсе не бросил, — надула Джулия губки, — просто бежал от себя. Мой бойфренд чересчур чувствителен для футболиста.

— Я удивлена, что ты не довела это дело до конца. Ну, ты понимаешь, я говорю о помол…

Она сунула мне под нос бриллиант. Камень был громадный, и если бы кто-то попытался ограбить Джулию, она легко могла использовать украшение в качестве кастета или для устрашения любого грабителя.

— Не волнуйся, мы не собираемся слишком быстро объявлять о помолвке. Такое поведение несколько опрометчиво, — заверила она. — Алан утверждает, что ему нужно для начала упрочить положение в защите. «Хэллоу» не станет печатать свадебные фотографии, если жених не входит в основной состав.

Когда Джулия рассказала о карьерных планах Алана, я, наконец, смогла найти объяснение избытку «Луи Вюиттона». Видимо, моя коллега теперь живет под лозунгом «Жены футболистов, вперед, вперед, вперед!».

Не успела я сесть за стол, как зазвонил телефон. Мэри! Конечно же, это непременно окажется именно она. Мне удалось провести выходные, ни разу не поговорив с ней, но такое счастье не могло длиться вечно.

— Разве это не потрясающе, дорогая? — воскликнула Мэри. — Я хочу пригласить редактора из «Мейл» на любовное свидание и осыпать его сладкую попку легкими поцелуями.

— Как ты можешь такое говорить?

— Я так говорю, ангел мой, потому что он оказал нам невообразимую услугу, а именно сыграл роль небезызвестного Майка Рида.

— Кого?

— Слава Богу, имя Майка Рида было на слуху задолго до твоего времени. Работал диджеем давным-давно, когда я еще слушала хит-парады и иногда даже решалась включить телевизор. Абсолютно несносен, бездарно использовал эфирное время и постоянно разносил в пух и прах, чужие хиты. Его жюри состояло из парочки заурядных бездельниц, которые и двух слов связать не могли, зато названная ими песня потом все лето держалась в чартах на первом месте. «Расслабься, не говори, что дело дрянь», — пропела она хрипло.

— И какое отношение все это имеет к нам?

— Неужели я должна растолковывать такие простые вещи? На твоем месте я бы серьезно задумалась о «налоговом убежище» где-нибудь на Каймановых островах. Нужно же будет где-нибудь скрыть триллионы, когда выручка от продаж взлетит до небес. А сейчас давай вернемся к насущным вопросам. Ты уже рассказала обо всем своей очаровательной мамочке?

— Э… почти. — Наконец-то мне удалось вставить словечко.

— Ты должна сделать нечто большее, чем «почти», дорогая моя. Полагаю, миссис Бикерстафф имеет право знать, как ее дочь зарабатывает себе на жизнь, прежде чем ты приступишь ко второму роману.

— Но… черт! Что ты сказала? — беспомощно пробормотала я.

— Я предвидела твою реакцию, но послушай меня, пожалуйста. Если твой некомпетентный редактор обладает хотя бы каплей здравого смысла, то, заказав несколько переизданий твоей книги, он бросится к телефону и станет предлагать контракт на следующий роман Лад. Итак, с моей стороны будет крайней беспечностью, если я не посоветую тебе поднапрячь мозги и начать обдумывать сюжетные линии. Ни в коем случае не хочу вмешиваться в творческие планы, но продолжение станет вполне уместным. Остроумные комментарии Донны в конце первой книги наталкивают на мысль, будто должно что-то последовать. Я уже представляю себе, как наша маленькая распутница превратится в Гарри Поттера эротики. Послушай, уверена, у тебя еще уйма работы, но мы скоро вернемся к этому разговору. Надеюсь, тебе в голову придут только «грязные» мысли.

С этими словами она разъединилась, а я так и осталась сидеть, открыв рот и держа в руке трубку, из которой доносились короткие гудки.

— Выглядишь так, будто заглотнула огромную рыбину, — заметила Джулия. — О чем разговор?

— Да так, семейные разборки.

— Ну конечно, семейные. Так я и поверила. Ты похожа на одного из членов семейки Уолтон[22]— сказала она, деланно зевая.

Я не ответила, поскольку начала читать письмо, пришедшее на мою почту:

Зачем тебе понадобились солнечные очки? Снова проблемы с контактными линзами или неуклюжая попытка избежать разговора со мной? Я по-прежнему хотел бы узнать твою точку зрения по поводу нашей «ерундовой» газеты. Обдумай эту проблему по пути к моему кабинету. Встреча назначена на 9.30 утра. Жду, когда мне уделят немного внимания. Хотелось бы пообщаться с представителем многочисленных читателей, не желающих мириться с «чушью».