Пиа почувствовала, словно ее прожег взгляд Валентино.

— Да, конечно, — заливаясь краской, сказала Пиа. — Хотя на самом деле я пишу не только портреты. Пробую себя и в других жанрах. Нет, в настоящий момент я ни над чем не работаю, — стараясь говорить небрежно, добавила она.

— Но, должно быть, ты уже подумываешь о работе. — Лола сделала попытку засмеяться. — И подожди, пока ты не доберешься до Капри. Это чудесное место для художников. Тино, как ты думаешь?

Валентино встретился взглядом с Лолой:

— Я так не думаю.

На щеках Лолы проступил румянец. Она что-то быстро сказала по-итальянски, на что Валентино ответил ровным, спокойным тоном. Оба говорили так быстро, что Пиа ничего не уловила, кроме слова «Ариана», после которого глаза Лолы гневно засверкали. Она резко встала и взяла свою сумку и шарф.

Ничего не понимающая Пиа поднялась вслед за ней.

— Почему ты так не думаешь, Валентино? — торопливо спросила она, надеясь разрядить обстановку.

— Да, Тино, — перешла на английский Лола, насмешливо ухмыльнувшись. — Почему нет? На нашей вилле бывает много художников. Более того, Капри вдохновлял художников сотни лет. Почему бы ему не вдохновить Пию?

Валентино проигнорировал ее усмешку и повернулся к Пии:

— Тебе там не понравится.

— Почему нет?

Он помолчал, затем сказал ровным, холодным голосом:

— Потому что ты боишься высоты. Лола, скажи, что твоя вилла находится на самом верху скалы.

Лола стремительно повернулась к Пии:

— Это правда — насчет высоты?

Пиа чувствовала, как краснеет. Черт побери этого Валентино! К чему выставлять напоказ ее страхи?

Гордость придала ей сил. Она распрямила плечи.

— Не понимаю, с чего ты это взял, Валентино? — ровно произнесла она и повернулась к Лоле: — Я буду рада прийти, спасибо.

Лола расплылась в улыбке.

— Вот и прекрасно. Буду ждать тебя с нетерпением. — Она обернулась к Валентино и с некоторым злорадством добавила: — Ну а Валентино может остаться здесь и немного поволноваться. Впрочем, я не настолько жестока. Не хочешь присоединиться к нам?

Валинтино ничего не ответил, продолжая молча смотреть на Пию, которая отвела глаза в сторону.

— Ну ладно, я пошла, дорогая. Нет-нет, — засмеялась Лола, — провожать меня не надо.

Прежде чем выйти за дверь, Лола помедлила.

— Будь осторожна с ним, дорогая, — мягко сказала она. — Валентино принадлежит к тем мужчинам, которые настойчиво добиваются того, что им нужно. Но что случится потом, после того, как он получит то, что хотел?

Проводив Лолу, Пиа вернулась в гостиную.

— Как ты посмел сказать такое обо мне? — выпалила она, чуть ли не дрожа от ярости. — Даже если так, почему ты не подумал обо мне?

— Наоборот, — возразил Валентино. — Именно подумав о тебе, я счел своим долгом сказать тебе об этом. Именно я привез тебя сюда. И я хорошо помню, как ты нервничала, когда со мной не флиртовала.

— Флиртовала? Я?! — Пиа возмущенно выпрямилась. — Я никогда не флиртую с иностранцами!

— Тогда, значит, то, что ты целовала меня, это плод моего воображения? Я не стал заострять на этом внимание раньше, так как ты была уставшей. Но ты меня целовала, а затем почему-то начала все отрицать. И может быть, это также мое воображение — вчера ты была испугана, когда вернулась домой? Может быть, мне приснилось, что спустя всего пять минут ты таяла в моих объятиях? И если бы я не ушел, еще неизвестно, чем бы закончился вчерашний вечер.

— А то, что я могла немного нервничать, тебе не пришло в голову? Любая женщина на моем месте чувствовала бы себя несколько настороже. Я думала, что могу тебе доверять. — В ее голосе послышалась горечь. — Увы, я ошиблась…

Валентино придвинулся к ней ближе, и в голове Пии снова воцарился сумбур.

Как ему удается так влиять на нее? Если он сейчас коснется Пии, она сама прильнет к Валентино, невзирая на то что была сердита на него.

И Валентино дотронулся. Его руки обхватили ее запястья, и по жилам Пии пробежал огонь желания.

Она могла бы стряхнуть его руки, но ей почему-то этого не хотелось. Наоборот, Пии хотелось большего. Хотелось прижаться к сильному, поджарому телу, снова ощутить вкус его губ, тепло рук на своем теле…

Валентино наклонил голову и властно прижался к ее губам. И Пиа безвольно подчинилась мужской силе. И не просто подчинилась, она со стоном вернула ему поцелуй и сама стала целовать его в ответ, прижимаясь к нему все сильнее.

Прервал поцелуй Валентино.

— А теперь что? — задыхаясь, спросила она. — Ты снова?.. Ох!

Валентино поднял ее на руки и понес в спальню. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Пиа осознала, что происходит.

— Что ты делаешь? — потребовала она, хотя голос у нее срывался.

Валентино уложил ее на середину постели и стал срывать с себя рубашку, джинсы, трусы. Пиа умолкла, любуясь его отлично сложенным телом и загораясь от желания. Как же он был возбужден! Возбуждение Валентино передалось ей. Хотелось, чтобы их обнаженные тела поскорее переплелись, хотелось поскорее ощутить его силу, почувствовать исходящий от него жар.

Без всякого смущения, что за ним наблюдают, Валентино вытащил упаковку презерватива.

Губы у Пии пересохли.

Валентино лег поверх нее.

— Как ты думаешь, что я делаю? — ответил он вопросом на вопрос. Желание темным пламенем сверкало в его глазах. — Проверяю, так ли мягка и упруга кровать, как ты мне сказала.

Приподнявшись, Валентино стянул с нее топ. Пии пришлось помочь ему расстегнуть лифчик. Зато когда ее груди оказались на свободе, вознаграждением стал выдох Валентино и его расширившиеся глаза.

Он что-то простонал на итальянском.

— Что ты сказал? — потребовала Пиа.

— Ты не догадываешься? Ты прекрасна. Твои груди как персики. Боже, ты сводишь меня с ума!

Он поцеловал каждую грудь, поддерживая их руками. Спина Пии выгнулась дугой. Она учащенно задышала. Другой рукой он проник ей под юбку и стянул с нее трусики. Почувствовав, как его рука накрыла увлажнившийся холмик с порослью мягких волос, Пиа не смогла сдержать стона.

Валентино что-то пробормотал и нетерпеливо избавился от юбки — теперь Пиа лежала перед ним полностью обнаженной. В ней разгорался огонь желания. Пиа чувствовала, как ее охватывает страсть. Но тут же к ней пришло напоминание. А что, если страсть оставит ее в последнюю минуту? Может, ей следует предупредить Валентино?

— Валентино, — прошептала она, остро ощущая свою наготу. — Есть кое-что, о чем мне нужно тебе сказать.