Я нахмурился. Ну ладно – с диссертацией мы поправим! Ну как минимум попробуем. Я за свою жизнь научился неплохо работать с мотивациями… А вот что делать сейчас? И надо ли? В конце концов, тогда все же как-то само разрешилось. Без помощи пятилетнего Ромочки. Ну-у-у… будем посмотреть. Может, что и придумаем. Подтолкнем в нужном направлении. Но слегка. Без фанатизма.

Вечером, когда мама вернулась домой, я подошел к ней и, схватив за руку, уставился на нее самым «детским» взглядом и проникновенно спросил:

– Мама, а папа когда приедет?

– Папа… – На симпатичном личике мамы мелькнуло выражение досады. – Папа пока занят, малыш. Он… У него много работы, понимаешь?

Я вздохнул:

– Жалко. Я соскучился…

Три недели, которые мама пробыла с нами, пролетели, как один день. Мы ходили в парк на карусели, купались на речке, захаживали в знакомое кафе «Снежинка» поесть мороженого. Один раз всей семьей съездили в Москву, к родственникам, которых у нас там было довольно богато. А также отправились на пару дней погостить в деревню, к моим прадедушке и прабабушке по бабусиной линии, которая располагалась как раз на полпути от нашего городка до Москвы. Во время этих поездок я не отлипал от мамы и даже в машине устраивался с ней на заднем сиденье, а не как в обычно – на переднем диване между дедусей и бабусей. Ну нет пока здесь обязательных требований возить детей в детском кресле на заднем сиденье и непременно пристегнутыми. Да тут не то что детских кресел – ремней безопасности еще вообще не имеется. Как класса. Ни на одной советской машине! Да и на зарубежных скорее всего тоже. Если только в какой-нибудь Швеции что-то уже есть. Да и то не факт, что на всех марках продаваемых в ней машин… Так что место на переднем диване (а в «ГАЗ-21» впереди стоял именно диван, а не пара отдельных кресел, как на более поздних моделях) между дедусей и бабусей стало моим чуть ли не с рождения. По словам деда, я это место уже давно «пометил» как свое личное. Ну, в смысле обильно описал. Я ж на нем обустроился, когда мне еще года не исполнилось.

А почти перед самым отъездом мама увидела мое «карате». Ну, которое на самом деле ушу. Это случилось из-за того, что я технично «слил» ребятам из детдома те самые найденные мной среди макулатуры листки из «Науки и жизни». Мне ж надо было как-то от них избавиться? Ну вот я это и сделал… наивно полагая, что, поскольку статья там была весьма лажовая, особенно многому из нее научиться было невозможно. Так что по поводу возможного всплеска мордобоя в детдоме вследствие данного действия я не волновался. Однако, как выяснилось чуть позже, – зря! Потому что пацаны умудрились-таки выудить из статьи какие-то знания и устроили-таки в своей «альма-матер» не просто мордобой (это у них случалось и безо всяких статей из журналов), а мордобой с воплями и криками. Ну всякими там – кий-я или ки-ай!

Так вот, в один из дней, когда мама привела меня на занятия в бассейне, там внезапно обнаружилась воспитательница из детского дома… Мама вообще водила меня всюду с большим удовольствием. А я не сопротивлялся, поскольку это позволяло мне проводить с мамой больше времени. Моя «детская» часть от этого просто млела. Да и взрослая от нее недалеко ушла. Мама умерла довольно рано, и только после ее смерти я понял, что, несмотря на все наши ссоры, ее попытки мной манипулировать и обиды, мне ее очень не хватает…

То есть сначала я даже не понял, что это за тетка стоит рядом с Ириной Алексеевной. Но когда тренер показала ей на меня, насторожился. А та решительно подошла ко мне и грозно нахмурилась:

– Так это ты, значит, мальчишкам ту статью подсунул?

Я удивленно воззрился на нее, рефлекторно спрятавшись за маму.

– Какую статью? – Мама выдвинулась вперед, так же сразу же рефлекторно задвинув меня подальше за себя.

– Про японскую драку.

– И вовсе не про драку, – пискнул я из-за маминой спины, поскольку до меня уже дошло, кто это такая и чем мне это грозит.

– А про что же еще? – недовольно переспросила воспитательница, окинув маму оценивающим взглядом и, похоже, поняв, что нахрапом наехать не получится. Я же, осознав, что первую атаку удалось отразить, высунул голову из-за мамы и пояснил:

– Там статья про борьбу такую, национальную. Про спорт то есть… Очень интересный и популярный в мире. Его даже в программу Олимпийских игр планируют включить. – После чего нанес свой «ответный удар»: – Неужели вы думаете, что в таком журнале, как «Наука и жизнь», про драку писать будут? Это ж журнал Академии наук СССР!

Воспитательница, похоже, была не в курсе подобных деталей. Возможно, она даже и саму статью совсем не видела. То есть ее просто вызвали, накрутили, послали разбираться с «первопричиной всех бед».

– И я по ней тоже занимаюсь, – сообщил я, окончательно вылезая из-за маминой спины. – Но пока ни с кем не подрался, вот!

После этого моего «спича» разговор пошел уже на пару тонов ниже. Меня еще некоторое время «попытали», и я рассказал, что в статье написано совсем не о драках, а о японском опыте физического развития и воспитания. Поскольку карате – это даже не борьба, а целая философия… и – да, там много разных приемов и упражнений, но большая часть из них вообще не про удары или там подсечки всякие, а исключительно для развития мышц и связок. То есть тела в целом. И еще я ее показывал своему тренеру по гимнастике Михаилу Львовичу… Я ему действительно эту статью как-то показывал. Но он ее пролистал без особенного интереса. Михаил Львович, как было известно всем у него занимающимся, фанател от совершенно другого – от акробатики, а все эти единоборства ему были до лампочки. Но он, пролистав, дал мне пару дельных советов, причем именно из той области, которую сейчас можно было изложить этой самой воспитательнице. Например, он прямо посоветовал пока не тренировать никаких ударов. Потому что у детей в моем возрасте еще очень слабые кости. Да и суставы тоже. И при неудачном ударе или блоке можно так повредить руку, что не то что на всех боевых единоборствах окончательный крест поставишь, а вообще на нормальной жизни. Ручка и ложка из пальцев через раз выпадать будут. Детский организм – вещь весьма сложная и во многом хрупкая… Так вот когда я отдавал ребятам статью, то все это им рассказал. О чем я сейчас и сообщил. И более того, я рассказал, что те упражнения, которые делать пока нельзя, собственноручно позачеркивал! Аккуратненько. Тонкой полосой крест-накрест… Вот давайте статью – я вам все это покажу.

– Нет ее уже. Завуч ее сжег, – мрачно сообщила воспитательница, заставив меня внутренне засиять. Все! Очередная ниточка, с помощью которой меня могли «спалить» родные, – оборвана… – Ну после того, как эти оглашенные ту драку с воплями устроили. И чего вопили – непонятно?

– Да там было написано, что если уда-а… то есть сделать движение с резким выдохом, то это самое движение получится куда сильнее, четче и резче, – пояснил я. – А выдыхать легче с криком…

– Так ты же говорил, что там не про удары, а про физическое развитие и воспитание, – снова вскинулась воспитательница. Но я пожал плечами.