а у меня под ногой хрустнула ветка. Я обернулась, но никого не увидела. Значит, тот, кто меня ловил и правда Подгорный Король?

— А как он выглядит? — спросила я, видя, как мелькают деревья. — Просто ко мне приставал какой–то мужчина… Белый такой. И говорил, что он король…

— У него белые, как горный снег волосы, зеленые глаза и сам он такой… Видать, перепутал тебя с принцессой Офелией. Ну ты и правда чуток на нее смахиваешь. Может, родственница? Принцесса погибла вместе с отцом. Вот, видать Подгорный все успокоится не может! — начал Вольпентингер. — Жаль, что два государства так и не успели породнится! Вот выдал бы Король Ольх свою дочь Офелию за Горного Короля, того и глядишь, инквизицию бы и отбили. И наше положение не было бы столь плачевным. Кстати, я тут заметил, что у тебя… этот… хвост…

— Неужели? — испугалась я.

— Да ладно тебе, у меня тоже хвост есть, — послышался смешок. — И я его не стесняюсь. Так вот, ты, я так понимаю сама фэйри?

— Ну да, немного. Понимаешь, моя мама была фэйри, — начала я пересказывать то, о чем мне рассказывали дядя и тетя. — А когда родилась я, она отдала меня…

— Значит, ты хульдра? — спросил Вольпентингер, высовываясь из корзины.

— Я вас не обзывала! — обиделась я. — А то «хульдра» звучит, как «лохудра».

— Нет, это редкий народ фэйри. Поговаривают, что одной из последней из хульдр была принцесса Офелия, — усмехнулся Вольпентингер. — Дочь Короля Ольх. Но еще раз повторяю, она погибла вместе с отцом при штурме дворца.

Он помолчал, а потому вздохнул.

— Запомнила? — спросил кролик, а я уставилась на него. И он туда же?

— Я не… — начала я, терпеливо объясняя всем и каждому, что никакая я не Офелия! И принцессой никогда не была! Может, хватит! Может, я просто на нее похожа!

— Ну, хватит, так хватит, — проворчал Вольпентингер. Он очень напоминал моего дядю. Такой же старый, вредный и ворчливый.

Тропинка свернула в чащу, поэтому я на всякий случай осмотрелась. Мало ли, вдруг опять этот ненормальный. Если честно, то я его побаиваюсь. Но теперь мне его жаль. Он потерял свою возлюбленную, а теперь бросается на похожих девушек. Его пожалеть нужно…

— Так, смотри, — заметил Вольпентингер, когда вместо ожидаемой чащи, я увидела просвет. — Деревня там. Небольшая. По последней переписи населения здесь живет пятьдесят идиотов и староста. Люди здесь злющие! Так что ты там сильно на теплый прием не рассчитывай!

— Ну еще бы, — заметила я, пряча кролика пледом. Нет, все–таки хорошо, что я его с собой взяла. Иначе бы я заблудилась бы! — Ты же у них воровал. С чего это им радоваться? Люди не любят, когда у них воруют! Люди тратят много времени, сил, чтобы что–то создать, а ты просто отнимаешь это у них!

— Фе! А ты тратишь много времени и смекалки, чтобы отнять это незаметно, — парировал Вольпентингер.

Деревня приближалась. Я уже видела, как среди деревьев вырастают аккуратные домики. Интересно, какого им жить здесь, в лесах, где водятся фэйри?

— Ерунда! — обиделась я, на всякий случай проверяя, не виден ли под юбкой хвост. — Это нельзя сравнивать!

— Ха! Сама фэйри, и мне тут такое про воровство! — рассмеялся Вольпентингер. — Фэйри всегда берут то, что им нравится. И это не зазорно. Люди отняли у нас земли, так что мы имеем полное право отбирать у них все, что нам нравится! Понравилась вещь — возьми! Захотелось — утащи! Ты же сама фэйри! Неужели у тебя никогда руки не чесались?

— Нет! — возмутилась я, вспоминая, как дядя рассказывал про всяких воришек, про которых писали в газетах. — Никогда! Я всегда спрашивала разрешения!

— Ты точно фэйри? К тебе хвост не приклеили? — спросил недовольный Вольпентингер. — А то ты говоришь, как человек! Ну прямо слово в слово! Неужели ни разу ты не видела что–то такое невероятное, что тебе тут же хотелось присвоить? Сделать своим любой ценой? Хоть это изначально было чужим? Ну? Рассказывай!

Я видела много красивых украшений, но ни разу ничего не взяла без спроса. Когда мы ездили в магазины, я тоже никогда ничего не брала без спроса. Хоть иногда и хотелось. Особенно, когда была маленькой! И тут я вспомнила, сколько украшений было на балу. Сверкающие, изысканные, красивые, но я ведь… Бал! О, нет! «Это мой жених!» — кричала плачущая невеста.

Получается, я его украла? Не может быть! Я все–таки украла!

— Чего покраснела? — ехидно спросил Вольпентингер. — Вспомнилось чего?

— Я украла человека, — созналась я. — Он мне очень понравился. И я решила его украсть. Но ведь это не считается?

— Ха! Считается! Если фэйри понравился человек, то он или она украдет и его! И младенцев воруют! Они же миленькие! — продолжал рогатый кролик, бодая одеяло. — Все–таки в тебе есть фэйри! И кого же ты украла, если не секрет?

— Великого Инквизитора, моего мужа. У него была невеста, — сглотнула я, понимая, что действительно украла его.

— Кхе–е–е! — послышалось обалдевшее из корзинки. — Я был о тебе лучшего мнения! Нашла кого украсть! Великого Инквизитора!

— Все! Прекрати! — возмутилась я, входя в деревню. Из окон стали высовываться люди. Кто–то останавливал работы на огороде. И все смотрели на меня как–то странно и неприветливо. Но самое странное, все почему–то молчали.

Внезапно послышался крик: «Держите ее! Это фэйри!».

Я перепугалась, не понимая, почему они так на меня набросились. У меня даже хвоста видно не было!

— Лови ее! — орали крестьяне, выбегая на улицу. Люди хватали вилы, палки, и мне это уже не понравилось. Старики и старухи с искаженными злобой лицами, здоровые парни, угрожавшие мне расправой, визгливые женщины и верещащие дети.

— Это она воровала у нас еду! Я сразу говорил, что в округе завелась фэйри! Глядите, какая чистенькая! Из леса вышла! — кричали люди.

— Я пришла купить еду, корзины и бричку! — крикнула я, показывая деньги. — Я ничего не собираюсь воровать! Я хочу купить!

Мою руку подбили снизу, а несколько золотых взлетело в воздух.

— Нам не нужно твое волшебное золото! — прошипела беззубая старуха в рваном плаще, тыча узловатым пальцем на лес. —