– Вы правы. Нас это не касается. – Одна из фотографий отлетела на несколько футов вперед. Стюарт наклонился, поднял ее и… замер. – Ну и ну, – пробормотал он.

– Что такое? – Пейшенс заглянула ему через плечо. Это была тоже фотография мастерской, но теперь на стене были видны и другие картины.

– Посмотрите на картину слева от мольберта.

Это был портрет обнаженной. Большой портрет женщины, лежащей на диване. Она улыбалась художнику, и ее улыбка была очень интимной. Интимность ощущалась даже на снимке.

– Вы не узнаете лицо? А улыбку?

Пейшенс вгляделась повнимательнее.

– Не может быть… – Улыбка точно такая же, как… у Аны. – Ана была натурщицей у…

– Больше, чем натурщицей, я бы сказал. – Он положил фотографию в коробку. – У меня отвратительное ощущение, будто я что-то вынюхиваю.

Они сложили все в коробку, и Пейшенс потянулась к крышке. Стюарт – тоже и задел ее пальцы. Пейшенс застыла. По коже пробежал трепет, проникая в каждую клеточку тела.

Пейшенс всю свою взрослую жизнь не допускала, чтобы до нее дотрагивались. Но со Стюартом все изменилось: даже самое его легкое прикосновение рождало желание большего. Ей безумно хотелось, чтобы он взял ее за руку, а потом… обнял так же, как на приеме, когда они танцевали.

Надо поскорее отодвинуться, пока она окончательно не потеряла голову. Глаза Стюарта сказали ей, что его обуревают те же чувства.

– Надо убрать коробку, чтобы опять не опрокинулась, – сказала, вернее, прошептала Пейшенс.

Оба ждали, кто пошевелится первым. Наконец Стюарт встал и подал ей руку. Пейшенс руки не взяла – лучше встанет без его помощи.

– Я позже скажу вам, в какое время мы завтра пойдем к Никко.

К кому? Ах да, в кондоминиум.

– Хорошо.

Стюарт вышел из комнаты, и его шаги замерли в коридоре. Пейшенс осталась одна. Господи, как же ей хотелось, чтобы он остался.

Когда Стюарт поблагодарил Никко за то, что он, несмотря на выходной, согласился показать им апартаменты, тот засмеялся:

– Вы шутите? Жена уехала с сестрами на побережье в загородный дом. Я лучше займусь с вами, чем буду торчать в пробках.

Стюарт и Пейшенс улыбнулись, и Никко повел их к лифту. В лифте Стюарт сразу встал посередине: от него не укрылось, что риелтор уже успел бросить оценивающий взгляд на Пейшенс. Что-то заставляло его оберегать ее от жарких взглядов мужчин. Особенно таких седовласых красавцев, как Никко Пополус.

Пейшенс была одета, как обычно, неброско: свободный топ без рукавов и укороченные джинсы. Но как бы она ни пыталась скрыть свою роскошную фигуру, ей это не удавалось – головы мужчин всегда поворачивались в ее сторону.

Он вспомнил, как вчера едва не поцеловал ее. Десять дней он старался не приближаться к Пейшенс, но утратить к ней интерес так и не удалось.

Когда они вошли внутрь апартаментов, у Пейшенс вырвалось восторженное:

– Потрясающе! – Да, бесстрастного советчика из нее не получится.

Деревянные полы, масса окон…

– Свободные пространства дают возможность устраивать развлечения, – пояснял Никко.

Для Стюарта уже стало развлечением наблюдать, как заискрились глаза Пейшенс, когда она водила рукой по кухонному оборудованию.

– Все новое и блестит.

– И высшего класса, – уточнил Никко. – Шкафы из вишневого дерева.

– Комбинированная плита! И специальный холодильник для вин! – Она улыбнулась Стюарту. – Пайпер с ума сойдет от зависти, если увидит это великолепие.

– Вам следует осмотреть террасу – она огибает все помещение. Это лишняя площадь – двести квадратных футов. И самое замечательное – вам не надо делить это место с другими жильцами. – Риелтор раздвинул панели и оказался на террасе. – Посмотрите, какой вид. – Он обратился к Пейшенс.

Они вышли на террасу. Стюарт подавил желание положить руку ей на спину. Топ у нее колыхался при движении. Значит, сквозь легкую и тонкую материю можно почувствовать ладонью кожу.

– Прекрасный вид, правда?

Вид действительно захватывал. Бостон-Коммон[6]вдалеке как на ладони.

– Представляю, как здесь потрясающе ночью, – заметила Пейшенс.

– О да, ночью это впечатляющее зрелище, – сказал Никко. – А вот та дверь ведет прямо в спальню. Вас поразила кухня. Интересно, что вы скажете про ванную.

Никко провел их обратно в жилые помещения и дальше по коридору. Стюарт не слушал его объяснений. Типичный разговор агента. Все, что он хотел, – это место, где можно спать, а в остальном – это хорошее вложение средств.

Когда-то ему был нужен дом, а не просто выгодное вложение денег. Тогда он был моложе, и ему хотелось иметь что-то похожее на тот дом, где он жил с родителями.

Конечно, все было бы по-другому, покупай он тогда квартиру в кондоминиуме с кем-то, чьи глаза сверкают от восторга.

Туалетная комната впечатляла модным дизайном и утопленной в пол ванной.

– Не сравнить с ванной Аны на ножках, да? – сказал он Пейшенс.

Ответа не последовало.

– Она, кажется, осталась на террасе, – вставил Никко.

Стюарт вернулся туда – Пейшенс стояла на том же месте и смотрела куда-то вдаль. Он ухватился за перила – желание прокатилось по всему телу. Подойдя к ней ближе, он заметил, что глаза у нее грустные.

– Все хорошо?

– Конечно.

Он встал рядом с ней.

– У вас такой вид, словно вы находитесь где-то очень далеко.

– Я думала о том, что вся моя прежняя квартира поместилась бы в гостиной этих апартаментов.

– Просто здесь нет мебели, и пространство кажется больше.

– Да нет. Просто наша квартира была маленькой.

– Но зато легче убирать, – пошутил он.

И получил улыбку, на которую надеялся.

– И времени много не занимало, – подхватила шутку она.

Стюарт был уверен, что в той квартире не было ни пусто, ни холодно.

– К тому же у вас была сестра.

– Да. И я могла потерять ее за секунду, когда она запиралась в ванной и включала фен. – И со смехом пояснила: – В квартире была всего одна электрическая розетка, куда подключался фен.

Он ей позавидовал. У нее был близкий человек – сестра. Несмотря на все ими пережитое, они всегда были вместе. Хотелось бы ему иметь такую поддержку. Конечно, у него сейчас есть Ана. А до этого… Неудивительно, что Глория смогла околдовать его.