Спустя много лет мой дом станет музеем, вход в мою комнату закроют красной бархатной веревкой, а гид будет говорить: «А это, ЭТО то самое место, где Леле придумывала идеи для своих вайнов. Некоторые считают ее величайшим гением нашего тысячелетия…» Отвечаю, ребята, так и будет.

Но до этих пор по ночам я делю комнату со своим четырехлетним кузеном Джонни, он спит на небольшом, но классном матрасе, который выкатывается из-под моей кровати.

Джонни очень милый, но немного меня пугает. Он напоминает мне одного из тех детишек в фильмах ужасов, с которыми по каким-то неведомым причинам предпочитают общаться сверхъестественные, то есть противоестественные существа. Он постоянно настороже, вечно чем-то напуган и смотрит на стены так, словно видит там что-то, незримое для других. Я верю в призраков, так что стоит этому мальчишке впериться в никуда своим сосредоточенным туманным взглядом, как я тут же в очередной раз убеждаюсь, что в нашем доме водятся привидения.

Кстати, я очень сочувствую этим детишкам из фильмов ужасов: никто никогда не воспринимает их всерьез. Могу их понять. Так что когда я возвращаюсь домой после утренней пробежки и вижу на кровати Джонни, который сидит, закрыв руками глаза, мне хочется поверить ему, поверить, что в шкафу кто-то есть.

– Что случилось, Джонни? Что в шкафу?

– Там монстр. У него черные волосы и черное лицо. – Джонни хныкает в подушку, выпучив от страха карие глазенки.

– Ладно, давай проверим. – Я беру бейсбольную биту, чтобы показать ему, что серьезно отношусь к его словам, затем открываю шкаф и заглядываю внутрь. Ничего. Только куча моей обуви и одежды. Да, с порядком я на «вы». – Смотри, там никого нет. Ты в безопасности.

Я поворачиваюсь к нему.

– Я была на твоей стороне, мне правда хотелось тебе поверить и еще больше хотелось, чтобы там действительно оказался монстр, чтобы ты наконец одержал свою маленькую детскую победу и оказался прав. Но прости, ничего не вышло.

Он начинает кричать как резаный и яростно тыкать в меня пальцем.

– За тобой! – орет Джонни. – Он прямо у тебя за спиной!

– Что? Где? – Я резко разворачиваюсь, но вижу лишь накренившийся в сторону ком из одежды и обуви.

– Джонни, ты про это, что ли? Да просто одежда похожа на монстра. Наверное.

– Нет! У него черное лицо и черные волосы! И он снова появляется, когда ты смотришь на меня!

– Джонни… – я снова поворачиваюсь к нему, – ты прикалываешься надо мной? Там нет никакого…

И тут я чувствую, как две склизких руки хватают меня за лодыжки. Я пытаюсь убежать, но уже слишком поздно. Руки тащат меня в шкаф, я изо всех сил стараюсь ухватиться за ковер, да хоть за что-нибудь, но меня волокут в недра дома, все дальше и глубже, в огненные бездны Преисподней.

Да ладно, ладно, шучу. Я разве не говорила, что у меня богатое воображение?

Когда кругом полно детей, это уже само по себе страшно, и без монстров в шкафах. Серьезно, что с ними такое? Им круглосуточно хочется есть, они шумные и норовят забраться на все, что попадается на глаза. Им смешно от всякой чуши, а еще они никогда не устают. Не знаю, как у них так получается, но если их силой не уложить спать, они никогда сами не лягут.

И ничто на свете не придает им столько энергии, как Рождество. НИ-ЧЕ-ГО. Прошлой ночью Джонни, Кайл и Сьюзи до двух часов ждали Санта-Клауса, а сейчас барабанят в мою дверь с воплями: «ПОДАРКИ! ПОДАРКИ! ПОДАРКИ!» Шесть часов утра, мне глубоко плевать на какие-то там подарки. В шесть часов утра я не вылезу из постели, даже если внизу под омелой будет стоять Алексей, покрытый клубникой и сливками, и на нем не будет ничего, кроме шапки эльфа. Хотя, возможно, ради такого я все-таки встану.

В семействе Понс есть две главные рождественские традиции. Про первую я уже вам рассказала – та самая, когда в нелепой одежде стоишь в очереди в торговом центре ради фотосессии с Сантой. Вторая в разы приятнее, и ее я жду с нетерпением. Не знаю, откуда родом ты, читатель, и посчастливилось ли тебе видеть снежное рождественское утро, но снег скорее пойдет в аду, чем у нас в Майами. Ладно, может, я слегка преувеличиваю, учитывая, что никакого ада скорее всего не существует и один раз, тридцать шесть лет назад, снег в Майами все-таки выпадал. Как бы то ни было, в ночь перед Рождеством все члены семьи Понс собираются вокруг обеденного стола и делают цепи из бумажных снежинок, чтобы развесить по дому. И это не восемь-девять снежинок тут и там, а сотни и сотни, и все покрыты блестками, чтобы было больше похоже на волшебный переливающийся на солнце утренний снежок. Мы сидим допоздна, пьем теплый яблочный сидр и делаем ставки, кто уснет первым. И кто бы это ни был, его лицо разрисовывают (все прилично, никаких пенисов), а рисует тот, кто выиграл пари. Тот же, кто не заснет дольше всех, прячет подарки по всему дому, а потом смеется, когда остальные сбиваются с ног, чтобы их отыскать. Да, вот такая необычная традиция.

В этом году незадолго до полуночи мама говорит:

– Я прикрою глаза, только на секундочку.

– Конечно-конечно. Отдохни немного, – поддерживаю ее я, потому что поставила на то, что первой уснет именно она. Мама закрывает глаза и тут же засыпает. Кстати, она разговаривает во сне, причем на удивление четко.

– Не забудьте выключить электрические машинки, – бормочет она, а потом: – А там есть американские горки?

Мы так хохочем, что дышать больно.

К двум часам ночи я устаю делать снежинки, накидываю на маму одеяло и (с любовью) рисую на ее левой щеке маленького снеговика – как по мне, это суперумилительно – а потом тащусь в постель, где сразу же погружаюсь в глубокий мирный сон.

– Леле! Леле! Леле! Вставай! Подарки!

– Отвалите! – Я накрываю голову подушкой, чтобы не слышать этих криков. БАХ! Они выдирают с корнем мой самодельный замок и врываются в комнату, словно звери из джунглей. Джонни и Кайл прыгают по моей кровати, а Сьюзи встает прямо передо мной и кричит в лицо: «РОЖДЕСТВО!!!»

Простите, чем мы кормим этих детей, кокаином? Никогда не думала, что скажу это, но, по-моему, я уже готова вернуться в школу. Я люблю свою семью, но в эти зимние каникулы я поняла кое-что важное: они чудовища.

Не поверите, но я бегала трусцой КАЖДЫЙ БОЖИЙ ДЕНЬ ВСЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ КАНИКУЛЫ. Каникулы вообще были похожи на маленький теплый кокон: я свернулась калачиком и впала в спячку, а потом проснулась, словно ЧЕРТОВА БАБОЧКА! Я занималась спортом, загорала, добавила светлых прядей, пару раз прошвырнулась по магазинам и, самое главное, СНЯЛА БРЕКЕТЫ! Наконец-то! Я уже почти забыла, каково это – не выглядеть так, будто твой рот заселила целая бригада роботов. А вы поверите, если я скажу, что живот у меня стал почти таким же плоским, как у Дарси? Теперь я могу носить короткие топы и выглядеть как суперзвезда, и никто меня не остановит. Аллилуйя.