Эти слова отзывались сладостным томлением в его теле. Пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят! Он не любил американцев, но обожал их доллары.

— Твои речи мутны, — произнес хозяин дома. — Ты ничего не говоришь ясно.

— Это не моя тайна. Но я сделаю это. Нужно просто прийти к человеку и передать весточку. И ждать.

— Ждать, — покачал головой Сулейман. — Твоя беда в одном, Закария.

— В чем же одном моя беда?

— В том, что ждать мы не можем.

Книжник испытующе посмотрел на него. И понял все:

— Ты уже сообщил людям Хайбибулы.

— Ты проницателен, Закария.

— И теперь не в силах вернуть все обратно.

— Это так.

— И жалеешь, что вынужден слизывать крохи вместо большой лепешки, — Книжник горько засмеялся.

— Пусть не заботят тебя мои чувства.

— Сулейман, ты ведь можешь сказать, что я сбежал. Что вы не смогли меня удержать. Мы сделаем так, что они поверят. И ты получишь шестьдесят…

Сулейман взметнул бровь.

— Семьдесят тысяч долларов!

Сулейман задумался глубоко, не нарушая молчания. Потом горестно вздохнул:

— Нет. Даже миллион не поможет. Зачем мертвецу миллион?

— Ты очень ошибаешься, Сулейман, и вершишь неправедное дело. Я ни в чем не виноват. Я всегда был верным слугой Аллаха! Ты убиваешь своего брата!

— Может, ты и прав. Но это не мое дело, а Аллаха. Скоро ты перед ним предстанешь. И он во всем разберется.

— Когда приедут за мной? — обреченно спросил Книжник, у которого больше не было сил на разговоры.

— Может, сегодня вечером. Может, через два дня или неделю. Но я не думаю, что они задержатся. Они очень хотят видеть тебя.

— Зачем?

— Не знаю. Наверное, мечтают порасспросить о делах Большого Имама и Кабана. И узнать, где сейчас искать изменника. Ну а потом убить.

Сулейман отвел от пленника глаза и широко зевнул. Его потянуло в сон после сытного обеда.

— Все, разговоры закончены, — скучающе произнес он. — А напоследок скажу — ты всегда был двуличным и хитрым. И не думай, что, улыбаясь тебе, я не видел в тебе змею. И я рад, что все так кончается.

— Ты будешь проклят вместе со своими близкими. Потому что презрел законы родства и гостеприимства, — отчеканил Книжник.

— Слова клятвопреступника — это как трескотня цикады. Раздражает, но совершенно бессмысленно. Так что я не обижаюсь.

Сулейман кивнул своему сыну.

Тот наградил Книжника чувствительным ударом приклада автомата Калашникова, так что пленник рухнул на колени.

Получив башмаком по ребрам, пленник услышал:

— Вставай, шайтан.

Бить его больше не стали — хотели передать товар заказчику в неповрежденном виде.

Опять проскрежетал проклятый засов…

Книжник метался по своей тюрьме. Пытался просчитать самые разные варианты. Но ничего достойного в голову не приходило. Все было очень плохо. Смерть стояла рядом, и он почти явственно ощущал, как ее холодные пальцы сжимают все сильнее его горло… Но ведь еще не все потеряно. Можно поторговаться с Хайбибулой. Можно пообещать ему что-то. Можно обмануть… Но нет, все бесполезно. Обмануть и купить не получится. Хайбибуле и наследникам Зияульхака нужна жертва. Они должны кинуть кость своим псам. И кость эта будет сначала Книжник — хотя это маленькая такая косточка, чтобы немножко сбить урчание в животе. А потом найдут Кабана. И это будет настоящий пир.

На улице темнело. Устав от бесплодных терзаний, Книжник задремал. Несколько раз он просыпался. Понимал, что в этом мире его ждет только страх, холод безысходности, и опять проваливался в сон, съежившись в углу своего узилища.

И даже во сне не отпускала его страшная мысль — сейчас за ним придут. Сейчас… Скоро… Отодвинется засов, откроется дверь, и ему скажут — выходи. И тогда будет подведена черта. Тогда уже не вырваться. Да и сейчас не вырваться… Он еще надеялся, но надежды тщетны.

Книжник внутренне готовился к этому. И все равно скрежет засова ударил по его нервам, и будто холодной водой окатило. По телу пробежала дрожь.

Дверь распахнулась, и в глаза ударил сноп света.

Ну, все, вот за ним и пришли.

Вот так выглядит приглашение на пытки и казнь…

Просторная комната напоминала номер пятизвездочного отеля. В ней была широкая двуспальная кровать, красный кожаный диванчик, шкаф-купе с зеркальными дверцами, небольшой письменный стол с крутящимся офисным креслом на колесиках. В санузле радовала навороченная гидромассажная душевая кабина, которая при пользовании говорила что-то по-английски. В углу комнаты стояла сорокадюймовая плазменная панель — спутниковая тарелка во дворе принимала несколько сот программ, в том числе русские.

Все-таки умеют американцы устраиваться с комфортом в любой точке земного шара — хоть в пустыне Гоби, хоть в Антарктиде. И все было бы хорошо, только вид из окна подкачал — взору открывался скучный двор с клумбой и фонтанчиком, глухо запечатанный высоким бетонным забором. А дальше виднелись только голубые горы на горизонте.

В это новое жилище Сотникова перевели с базы частной военной компании под Аль Карибом, где витал так хорошо знакомый казарменный дух. По небольшой части дома перебежчик мог перемещаться свободно, и он быстро перезнакомился с немногочисленным персоналом. Другая часть дома была от него закрыта — двери с хитрыми электронными замками скрывали активную жизнь. Было слышно, как подъезжали машины, раздавались голоса. Естественно, выход с виллы был в запретной для него части.

Казалось, при желании отсюда можно легко убежать, но Сотников не испытывал иллюзий. Наоборот, он был твердо уверен, что его бдительно охраняют. Дом напичкан видеоаппаратурой, и наверняка здесь имеется несколько человек с электрошокерами и стрелковым оружием, которые остановят гостя, если он решит, что местное гостеприимство ему наскучило. Хотя это все лишнее. Перебежчику деваться некуда. Отныне жизнь его крепко связана с новыми хозяевами. Он в их полной власти. Точнее в полной власти полубезумного ковбоя Дункана Батлера.

Расслабиться Сотникову не давали. Решив, что он достаточно пришел в себя, хозяева устроили ему испытание на детекторе лжи. Вообще американцы — это такая секта технократов. У них до сей поры осталось благоговение перед техническими новинками и ухищрениями, и они как дети свято верят в них. В том числе и их спецслужбы, которые детекторы лжи начали применять еще в былинные времена разгара «холодной войны» и наивно уверены в их эффективности, хотя эти штуковины не раз подводили их. Например, самый известный советский крот в ЦРУ проверку на полиграфе успешно проходил каждый год.

Сотников пережил и это. Интересно, додумаются они колоть его сывороткой правды? Штука для здоровья вредная. Да еще когда он в таком взвинченном состоянии.